В стечении водицы дождевой
горит октябрь, как шар неугасимый,
как медный бык - над черной мостовой -
и городом из бегства и резины.
И осыпаются, как листья, голоса.
Их воздух желт, он в жилах червоточин,
его движенье можно описать
лишь голосом антенн и многоточьем.
И поздно жить, и время отвечать,
тому, кто лжет из воздуха расщелин -
скажу еще: в руке его печать,
в лице смоковница и за спиною звери.
В кругу зверей – куда же без него? –
Я соблюдаю ревностно обычай
жить, точно в гроб упрятан с головой
и оживать, услышав говор птичий.