Я вам не скажу за всю Стихиру –
Вся Стихира очень велика...
* * *
Я жалость приемлю, но...туго
(Болит – обращаюсь к врачу) –
Её принимаю от друга.
На людях о горе молчу.
Что толку, в зазнайстве и чванстве,
Быть пленником ложных идей:
Я – только пылинка в Пространстве!
Я – Мир... лишь для близких людей.
У Жизни – «родимые пятна»:
Нам мало дано «навсегда» –
Не многим нас видеть приятно,
Когда подступает беда...
"Великий!" «Астральное тело!» –
Не видимый прочим «пустяк»!
Нет Миру до нужд твоих дела.
Но хочется. Именно... так!
А то, что и вовсе не ново,
Что слышали мы исконИ:
«Хотел бы в единое слово...» –
Ей-ей, эгоизму сродни:
«Виновна ты – вольно, невольно...
В моей незавидной судьбе!
Ты, значит, МНЕ сделала больно?
Желаю того ж и тебе!»
Роман! И поэма! И сага!
СлабО вырубать на скале?
Ещё бы: всё стерпит бумага...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
(Но: только пока на столе!)
Нет в том ни ума, ни отваги!
Коль скорбь твоя «вечно жива»,
Пускай «отстоится» бумага,
И... тихие явит слова.
Имеются средства попроще.
Коль, вправду, тебе тяжело,
То... выбери дерево в роще,
И – выплесни горе в дупло.
И, просто, случайный попутчик...
Тебя пожалел, и – исчез.
Пробившийся солнечный лучик
Вдруг глянет Надеждой с небес...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
На радость «стороннему» люду
(Да чёрт бы зевак побери!),
Любимую «шпарить» не буду –
Пусть ревность клокочет внутри.
Пусть горя Чужой не заметит,
Пусть длится любви забытьё,
Как отсвет граната в браслете.
Пусть имя святится Её!
Сожгу свою горькую лиру
В бесчисленном множестве тем!
Но ... это ... тащить на ... Стихиру?
Нас – семьдесят тысяч*! Зачем?!
Не дрогнет машинки каретка,
И «киборд» не «кликнет», никак!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ты другу поплачься «в жилетку» –
Поймёт. Пожалеет. «За так».
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Уж-жасные вопли поэта:
Вчерась, мол, себя порешу!
А утром проспался, и – где ты?
Ды-к, вирши об ентом пишу!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ну, ты! Над пиитом не смейся!
А то мы тебя... за грехи!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Эх, Анна... Зачем ты... на рельсы?!
Писала б об этом стихи!
Не стихло б биение пульса,
Коль думала б ты головой!
А там бы и... Вронский вернулся –
В постель поэтессы живой.
* было на тот момент