Что ж, попробую озвучить свои мысли и чувства, связанные с обсуждаемым событием. Наверняка это не будет просто, но я попробую, даже рискуя быть неправильно понятой.
Порадовавшись, что в состоянии заработать приличную сумму на билет и на буфет, я с самым трепетным чувством и самыми добрыми ожиданиями отправилась в КДС. Сожалела только, что заработала лишь на один билет, а не на три, чтобы всей семьей можно было сходить – с мужем, благодаря которому я когда-то и узнала о КСП, и с дочерью, которая семнадцать лет назад первую младенческую улыбку подарила не маме, а девчонке из «моего» школьного КСП (они тогда приезжали к нам что-то репетировать:)))
Оказавшись накануне в КДСе (NB: билет на «Ромео и Джульетту» стоил ровно в четыре раза дешевле), была огорчена сообщением гардеробщика, что завтрашний концерт был под угрозой срыва, т.к. продано мало билетов и чуть ли не ставился вопрос об отмене. Вспомнился наш Форум, где одни ломают копья на тему «выживет не выживет» АП, другие комментируют высокие цены на «то, что уже тыщу раз слышали и видели»… Подумалось, неужели вот он, конец?...
Опасения увидеть полупустой зал с зажиточными лицами, позволившими таки себе потратиться на данное мероприятие не оправдались. Это стало ясно уже на подступах к Кутафьей башне. Благополучно опоздав к назначенной «стрелке» с единомышленниками, успевшим заметно продвинуться в очереди, я совсем не долго морозила себе разные части тела на подступах к «гребенке» металлоискателей. Самым неприятным в толчее оказалось бесцеремонное требование желторотого солдатика на ступеньках к башне: «Не толкайтесь! Уважайте друг друга!» В этот момент нас, группу вполне уважающих друг друга граждан, нес автономный поток таких же уважаемых сограждан, которые не то что толкаться, вдох-выдох делали через раз…
Жаль, конечно, было целую реку остававшихся пока позади на морозе всех жаждущих разделить радость встречи с юбиляршей…
Но вот наконец-то мы у цели.
Сразу захотелось снять напряжение оцененным вчера по достоинству Московским коньячком (может, подделка? уж больно хорош, и без клопов). Как оказалось, это нас и спасло в ближайшем будущем от комы (обошлось шоком средней тяжести). Поскольку время начала естественно сдвинулось, мы успели оценить полупустой буфет, в котором в богатом ассортименте наличествовала лишь выпивка - закусь, видимо, подъели вчера, испереживавшись за всемирно известную парочку…
Но поскольку фактическое начало прошло без дополнительного объявления, то практически к самому началу мы с приятельницей опоздали. Впрочем, нам соседи по ряду быстро нашептали ход пропущенных событий: помянуты были Высоцкий и Визбор (и Окуджава, наверное, не уточнили.)
Как дизайнер дизайнеру скажу про оформление сцены: в общем, мило. Звездная россыпь огоньков по черному фону (Хулио Иглесиас пару лет назад тоже на этом фоне смотрелся обворожительно), огоньковый абрис узнаваемых архитектурных силуэтов Белокаменной оказался тем самым «рукавом», из которого периодически показывался припрятанный до поры коз… Синий Троллейбус, подвозивший к микрофонной площадке очередные порции продуктов очередной эпохи АП…
Ожидаемые (как я поняла) 2 экрана, замаскированные под катушки магнитной ленты, состоялись. Правда, художнику не пришло в голову так повернуть картинку, чтоб обрезок изображенной перемычки катушки не торчал из головы/лица выступающего, попадающего в экран, впрочем, возможно, что кроме меня это никого не «царапало»:)…
Так или иначе, представшее перед глазами зрелище поначалу даже показалось уютным: справа неформальная такая скамеечка для ведущих, слева – эдакая завалинка для горстки представителей поколения, чья очередь показывать свои достижения. Вначале, конечно, там посидели типа «первоисточники» АП, убеленные сединами и увитые лаврами славы, уважаемые и ценимые многими и многими Агранович, Кукин, Туриянский, Берковский…
Когда я сообразила, кто расположился на скамейке ведущих – Галя Хомчик (исполать ей, как же без нее-то?) и… человек, которому по моему глубокому убеждению (не на пустом месте возникшее) фиолетовы все авторы АП, кроме себя любимого и серобуромалиновы все песни, кроме собственных нетленных произведений, - мне чисто на физическом уровне стало НЕ хорошо…
Ситуацию будто-бы выправили достоинство Аграновича, растерянность и самоотверженность Кукина, перепевшего-таки свою вдрызг расстроенную гитару, внезапный «колорадный» задор Туриянского, но на беспомощных глазах Берковского на экране-катушке и таком же - как будто беспомощном - голосе, поддерживаемом бодрым подпевом постаревшего, но все такого же милого Богданова я начала сдавать…
Забыла упомянуть выступление Юленны Фрайтор с «авторским вариантом» исполнения «Заезжего музыканта»…
Чувство тревоги и грусти стало нарастать по мере участия ведущих в дальнейшем происходящем… Когда началось вручение чего-то кому-то, еще было терпимо, во всяком случае, понятно, что заминки и неловкости оправданы неотрепетированностью… Но когда беспомощные мэтры, еще не успевшие сойти с пьедестала и освободить завалинку для следующего блока участников (под аккомпанемент воркования ведущей, которая в этот момент сидела(!) на скамеечке и обворожительно улыбалась, проговаривая очередную преамбулу к следующему блоку), сгорбившись и шаркая торопились покинуть сцену, а потерянный Кукин, подволакивая ногу, просто метался, запутавшись в занавесе, сердце защемило так, что уже не отпускало до… следующего дня…
Этот беспомощный, торопливый, одинокий уход за кулисы почему-то теперь будет ассоциироваться с уходом Той Авторской Песни со сцены современности.
Хотя еще были после этого выступления бардов «той еще» закваски – Мирзаяна (устроившего привычно мимоходом цирк из подножного стула и малоуместных комментариев спозволениясказатьведущего Митяева), Луферова (который почему-то поворчал на продиктованный, но тем не менее удачный выбор песни для исполнения), Суханова (его выступление было, пожалуй, одно из самых крепкоскроенных и адекватных в данных несвойственных для АП условиях), Сергеева (с аналогичным предыдущему комментарием)…
После этого Синий Троллейбус «привез» на сцену «поколение восьмидесятых». Я, пожалуй, впервые осознала отличие этого поколения песен и исполнителей, во всяком случае на примере попавших в программу: некоторая степень красивости многоголосия ансамблей, точнее, формализованная красивость исполнения (за исключением «Ская» с «Песней старого лирника» - у них еще и душевно). Начались некоторые мудрствования лукавые и в стихах, и в музыке, из которых, правда, вечер быстро вышел с энергичной помощью ведущих, замкнувших собой круг «восьмидесятников», тем самым завершив первую часть (логическую, т.к. действие шло без перерыва).
Кстати, объявляя друг друга с помощью каких-то пошловатых фраз типа «самый небардовский голос» и «самое небардовское звание», единственный раз за вечер ведущие показали, что они г о т о в и л и с ь к концерту в плане текста. Это были единственные заготовки на фоне всех остальных предшествовавших и последовавших реплик-связок, которые (по ощущению из зала) подбирались на ходу и невнятно преподносились, как буд-то имеющие какое-то значение. Только если Галя гениально умеет улыбаться при любой ситуации и, излучая потоки обаяния гениально делать вид, что "так и надо", то Митяев был просто жалок в своих потугах раздуть щеки и произвести впечатление мастера конферанса. Жалок, когда говорил что-то, жалок, когда сидел на скамеечке, пока говорила Галя, какой-то был и внешне жалко-«альтернативный» данной концертной площадке и золотой дате, в отличие от своей соведущей, выглядевшей вполне комильфо…
И вот пробил час настоящего испытания для трепетной души человека, просто напросто соскучившегося по АП. На сцену по неизвестно каким спонсором продиктованной логике пригласили Шевчука. Нормальный мужик, как казалось, и песни нормальные такие… Ну пригласили и пригласили… И вот он подошел так с усмешечкой к микрофону, в особый такой день, с особой темой, и говорит, мол, ну что спеть-то, я даже и не знаю… Я не выдержала и спросила, мол, а зачем вышел-то на сцену в таком случае. Покуражился он, покуражился… Как же, публика вона как хлопала, вздребезднувшись от упоминания его имени, ну и запел. Целых две песни спел, как звезда. И с каждым словом и повышением децибел в голосе все сильнее звучало между строк, мол, ну что, показал я вам всем , что надо петь, как надо петь, и о чем, чтобы публику растормошить… И все эти штучки попсово-манипуляционные раскочегаривающие зал, вызывающие прилив куража и драйва… В общем, стало ясно, что все прозвучавшее до него – полузабытый «ацтой», а вот она, настоящая жизнь. Завершив свое выступление стишком с упоминанием слов, никакого отношения не имеющих к поэтике Окуджавы, системе образов Визбора, и состоянию души человека, пришедшего на концерт по случаю важной вехи в жизни небезразличной ему АП, Шевчук понтово удалился, типа, круто я им вжарил…
Половина публики (кстати, по ту стороны середины партера, где билеты «по сходной цене» были) просто колбасилась и в воздух чепчики бросала, и разные тетеньки громко хлопали в экстазе… Половина, правда меньшая (:) – недоуменно смотрели то на сцену, то на заведшийся «народ»…
Как же было противно…
А еще противнее стало, когда на сцену приехали «2000-ники», и первое же выступление (Щербины) – так совпало – во первых строках обозначило уровень современной АП: упомянут был отставленный мизинчик и вслед за ним – энурез. Все это приправлено залихватской мелодийкой и как-бы понтовым исполнением. Щербину знаю, так, где-нибудь «в теме» тусовки - нормально идет, но на пятидесятилетии АП слышать такое было просто убого…
Еще одна знаковая для нашего времени песня прозвучала – «злободневка» на тему затонувшей подлодки с бесконечно повторяюшимся ярко-попсовым, хоть и жутким припевом, который не буду цитировать в знак протеста против манипуляций мною, чтобы волей-неволей его выучила наизусть… Точно знаю, нутром чую, Визбор и Высоцкий совсем по другому написали об этом же…
Из всего, что было после Шевчука, запомнилось только что-то совсем удручающее и единственное, что внушило надежду на возвращение «родной» АП – «Два ангела» от Виктора Попова в замечательном (как всегда) сопровождении Христиановой-Григорьева…
Вот - за малым исключением - то единственное, что и должно было, по мнению организаторов концерта - не простого, а «золотого», к тому же, совершенно особого в смысле концертной площадки, - показать сегодняшнему зрителю-слушателю, что такое Авторская песня...
Совершенно невыносимо стало в конце, когда на сцену посыпались спонсоры, на ходу подбирающие слова подушевнее, типа (практически дословно): «Я очень счастлива побывать на этом концерте, потому что наш завод выпускает алюминий.» Далее последовал весьма мотивированный рассказ про успехи предприятия-спонсора. Остальное не помню и не понимаю.
Спонсоров перечисляли долго и внятно, в программке нарисовано 12 «баннеров». Отсюда вопрос: почему с таким количеством спонсоров не смогли отбиться от аренды «первого» зала страны и стригли деньги со «своей публики»? Почему на спектакль залу хватает 200р с человека, а на этот концерт я просто не смогла позволить себе потратить три раза по восемьсот ? В чем участие спонсоров? Может, я пропустила информацию про премии, прилагавшиеся участникам-авторам песен с особыми заслугами перед АП - возможно, это к премии прилагались простенькие рамочки с «дипломами» к песням? Внятно прозвучало единственное заявление метрополитена Москвы о присвоении Евгению Аграновичу звания почетного пассажира, что дает ему право (???) ездить на метро бесплатно… Да еще наверное деньги спонсоров пошли на оплату деушек сомнительной топ-востребованности, одетых в коктейльные платья, вручавших иногда букеты выступавшим и осчастливливавщих их поцелуями сомнительной душевности…
Не считая себя среднестатистическим человеком, предположу, что как зритель-слушатель-участник Авторской Песни я кк рз среднестатистическая, чем особо заслуженная…
Так вот, мне этого вечера никак не хватило, чтобы полноценно насытиться впечатлениями, чувствами и эмоциями, которые р а н ь ш е АП в с е г д а доставляла своими концертами различного свойства - сольники ли, сборные солянки, юбилейные вечера...
Многие рядом сидевшие люди в таком же недоумении покидали зал по окончании вечера. Во-первых, не было и половины имен, без которых немыслимо даже представление об истории АП: Ушедшие барды прозвучали катастрофически мало (или вовсе не прозвучали), а без Городницкого, Никитина, Долиной, Бачурина, Лореса и многих еще имен АП на сцене КДС словно как охромела-окривела-перекособочилась…
Во-вторых, вовсе не обязательно было заставлять «старичков» петь самих, собрали бы по клубам народ, который попел бы им их же песенки – глядишь и повеселели бы их совершенно опрокинутые глаза! И вообще попели бы разное…
В-третьих, никаким образом не представили «молодую» АП и АП регионов (вот куда бы денешки спонсорские сгодились бы)…
В-четвертых, именно сейчас, именно на этом концерте не нужны были эксперименты с финальной песней. То, что всегда пелось, причем очень пригодно для массового хорового исполнения, почему-то заменил чудесной, конечно, но не традиционной для таких песней. Где «Подъявший меч на наш союз…»? Это ж именно сегодня актуально до боли…
Да можно было вообще целый блок песнопений с залом устроить, народ рыдал бы от восторга. А так он рыдал от чувства опустошенности и горечи за необратимость процессов разрушения большого дом Авторской Песни…
50 лет… Это ж какая история, какое богатое содержание, да и форма… Это ж можно такое сделать грандиозное ПО СИЛЕ ЧУВСТВ действо, что о нем детям не стыдно б рассказать было по возвращении… Такие события вспоминаются годами: концерт памяти Визбора (а готовился юбилейный), 60-летие (?) Городницкого, памяти Высоцкого, Окуджавы…
А неведомые мне режиссеры взяли и скомкали наши воспоминания, ожидания и надежды в бесформенную кучку на выброс...
Почему-то в сердце так больно звучат строки Булата Шалвовича:
«Они встречают нас и вводят в дом, а в нашем доме пахнет воровством»…
Это про тех, кто позвал нас в Кремлевский Дворец Съезда на празд… на прощание с Авторской Песней.