СВЕЧА
Восходит к храму чистоты
твоя дорога.
Я обращусь к тебе на ты,
как люди к Богу
Срывать державной лжи покров –
нужна отвага.
Из ран души сочилась кровь
на лист бумаги.
Казалось – что за сила стих?
Но так казалось.
И власть неправедная их –
стихов – боялась.
И в те жестокие года,
в лихое время,
Ты был свободен, как всегда,
везде, со всеми.
Душа Поэта и во мгле
сильнее тела.
Свеча горела на столе
и – догорела.
Но имя славное, Поэт,
взошло в народе,
дошло как звёзд высоких свет
до нас доходит.
Да, не горят стихи в огне,
не то что жизни.
И ты с друзьями наравне –
на полке книжной.
Предавшие тебя хуле
ушли в пустыню.
Свеча горела на столе –
Горит и ныне.
РАБСКАЯ ДУША
Рабу сказали: – Ты свободен:
Иди работай, ешь и пей..
– Но я к работе не пригоден,
Коль нет бича и нет цепей.
Пусть жизнь раба и не отрада,
но два достоинства в ней есть:
И думать ни о чём не надо,
И хоть побьют, дадут поесть.
МОНАХ
Как символ зла, тюремный замок
Среди зелёных, тучных пашен
Глядит глазницами-глазами
Тяжёлых восьмигранных башен.
Темнеют в зареве заката
На теле каменном разрезы –
Проёмы окон казематов,
С крест-накрест кованным железом.
В холодной келье год за годом
Сидит монах в уединенье –
Сидит, мечтая о свободе
Людей далёких поколений.
В углу протёртая подстилка,
Посередине – грязный ящик,
На этом ящике коптилка
Мерцает огоньком чадящим.
От плошки шевелятся тени
Каким-то странным силуэтом
На плесенью покрытых стенах
В любое время, даже летом.
И давит тишина – ни звука.
Лишь в полдень монастырский служка
В двери протягивает руку –
В ней хлеб и глиняная кружка.
Под тяжким сводом потемнело,
Сквозь масло в кружке видно донце.
Монах Томмазо Кампанелла
В темнице пишет «Город Солнца».