Так хотелось раствориться в тебе навсегда,
Отдать тебе остатки своего больного тепла,
Столько раз я делилась лишь с тобою, когда
И в подворотне ревела, и сирень зацвела.
Обнимала твои мокрые ржавые трубы,
Смотрелась, как в зеркало, в твои грязные лужи,
Целовала – не помню уже – чьи-то губы,
Знаешь, ты единственный, кто мне был нужен…
Бесполезно истоптала все твои переулки,
Обтерла все твои пыльные арки,
До дома ползла после каждой прогулки,
Об тебя я тушила сигареты той марки.
Ты размеренно выслушал все мои всхлипы,
Ты общался со мною шорохом кровли,
Мои слезы текли по земле, по граниту,
Твое тело местами отмечено кровью.
Ты хотел всем казаться зрелым и пышным,
Ты смотрел с высоты своих башней и шпилей,
Любовалась тобою из твоих окон и с крыши,
Еще один двор – здесь когда-то мы были…
И как губка впитала твои нравы, пороки,
Никогда не бежала под навесы от ливней,
Стояла у церкви твоей на пороге,
Твоя частица во мне обломками бивней…
Закрывала глаза от отблесков света
С твоих золотых куполов и фонтанов,
Дворцы твои все сине-желтого цвета,
Доставала себя из упрямых капканов.
Каждый день проживаем с тобою мы рядом,
Лицо ласкает колючий твой ветер,
Доверяю только чугунным оградам,
Побудь со мною! Я люблю тебя, Питер!
16. 01. 05