Сумерки в смешанный лес пришли как всегда неожиданно. То есть, конечно, все знали, что они когда-нибудь наступят… но каждый раз надеялись, что все каким-то образом обойдется и ночи не будет. Никто в лесу ночь не любил. А кролик Феофан ее просто боялся. Он сидел в своей норке под раскидистым кустом ежевики и дрожал от страха. От кончиков длинных ушей до мохнатых пяток. Он дрожал всю ночь напролет и засыпал только с первыми лучами солнца. И спал до самого вечера. Поэтому все новости он узнавал самым последним. И самым последним приходил на все праздники, когда все самое вкусное уже съели. И не было в смешанном лесу никого несчастнее кролика Феофана.
А виноват во всем был, конечно же, лисенок Прохор. Сплошное рыжее недоразумение. Ну кому, кроме него, могло прийти в голову, что спать ночью – слишком скучно?! Что надо попробовать не спать и посмотреть, что из этого выйдет. Вот с тех пор кролик и боялся темноты. И ведь еще тогда знал, что не надо слушать «фирменные прохоровские страшилки». И все равно слушал. Дослушался, одним словом…
Светлячок был к темноте совершенно равнодушен. Днем он крепко спал и поэтому не знал, что может быть как-то иначе, не темно. Он летел по лесу и фальшиво насвистывал себе под нос веселую песенку. И вдруг услышал горестные вздохи из-под куста ежевики.
- Привет, ты почему не спишь? Но кролику совсем не хотелось откровенничать со всякими там жуками. Пусть даже и со светящимся пузом.
- А я никогда не сплю по ночам. Я сплю днем, а ночью я думаю свои мысли,- важно ответил он и попытался задрать повыше влажный нос. На него немедленно шлепнулась тяжелая капля ночного тумана, и кролик громко икнул.
- Ух ты!.. - восхитился Светлячок. Ты, наверное, очень умный. А давай думать мысли вместе?! Так их станет больше!
- Нет, не получится. Ведь мысли у каждого свои. И думать вдвоем их нельзя.
- Да, ты прав. Тем более, что я совсем не умею думать, - сокрушенно вздохнул Светлячок и сел на нижний лист, свесив ноги.
- А тогда давай во что-нибудь поиграем?! Или споем?!
- Давай… - неуверенно протянул Феофан.
- Значит так: главное в салках-вылеталках это, конечно же, не скорость, хотя и скорость тоже нужна хорошая, но главное – сопротивление ветра, ну и еще жесткость подкрылков, хотя если подкрылки и…
- Постой, постой, я же летать не умею!
- Ой, точно. А песню про Жука-звездочета знаешь, там еще такой ритмичный припев: «Жу-жужу. Жу-жу-жу-жу -жужужужу…»—затянул фальцетом Светлячок, прикрыв глаза.
- Нет, - ответил кролик, незаметно закрывая лапами уши.
- Жаль… Светлячок грустно вздохнул и замолчал. Ладно, тогда я не буду больше отрывать тебя от твоих мыслей.
И тут кролику Феофану вдруг стало очень грустно. А еще нестерпимо жалко себя самого.
- Знаешь, я на самом деле боюсь темноты. Мне очень, очень хочется спать. И я не люблю думать. Особенно ночью. Я люблю солнце. И оладушки с медом утром. Я, наверное, самый несчастный кролик на свете…- и Феофан горько всхлипнул, промокая глаза мягкими длинными ушами.
- А хочешь, я буду просто сидеть с тобой? Ведь со мной светло. И тебе будет совсем нестрашно.
- И тебе не будет скучно?
- Нет, что ты! Мне будет даже приятно! Ведь светить – это единственное что у меня лучше всего получается! – не без гордости ответил Светлячок. Ну и еще петь, - скромно добавил он.
С тех пор Светлячок прилетал к Феофану каждую ночь. Он стрекотал себе под нос что-то свое, одному ему понятное, и кролик Феофан незаметно начинал дремать и засыпал. А утром, когда он просыпался, Светлячка уже не было. И некого было угощать оладушками с медом.