Она была прекрасна, как апрель,
В садах цветущих до начала мая,
Как порошок с названьем «Ариель»,
Который почему-то не стирает.
И пятна оставались на душе,
И ложь везде, и в жизни, и в рекламе,
Рекламу я прощаю, но уже
В жилетку хочется поплакать маме.
Она одна сумеет все понять,
И пожалеть единственного сына,
И мне ее захочется обнять,
Она поймет, ведь ей не все едино.
Что у меня творится там в груди,
И почему я так порой печален,
Мне никогда не скажет — уходи!
Я к ней, как яхта к пристани, причалил.
И я ей расскажу про тот обман,
И про сады цветущие в апреле,
В душе моей и сырость и туман,
Но я согреюсь в холоде постели.