1.
Жил Иван-дурак, года без счёта,
В общем, так почти, как в сказке древней.
Хлеб жевал, копал, пилил он что-то.
Был Иван - дурак для всей деревни.
Ваня (знал бы кто!) - любил порядок.
Где бы ни был: в доме, на природе -
скажет кто: дурак! А Ванька - рядом.
- Я слыхал - меня вы звали вроде.
И от дел таких терпел разор он.
Все гоняли Ваньку, как умели.
Мол, нельзя начать и разговору -
он, де, тут уже - мели Емеля...
А имел Ванёк такую долю
от того, что в каждом разговоре
поминали волей, иль неволей
дурака. Такое, братцы, горе.
Почитали Ваньку за вражину,
хоть и не был он ко злу причастен.
С дураком в деревне не дружили.
И не знал Ванюха в жизни счастья.
Не ходил никто к Ванюше в гости.
На тропе к нему полынь не сжата...
Как ему в избе своей жилось-то?
Ваня (знал бы кто!) - кропал стишата...
2.
Как-то раз услышал краем уха
наш дурак, опять впросак попавши,
то, чего не видел даже духом
(но в стихах своих о том писавший!),
Что за дальним полем-огородом
поселилась птица-оригами.
(Захотелось, де, вкусить природы.)
Дружбу водит - только с дураками.
Расправляет крылья пополудни.
Крылья, правда, (врут ли?) из бумаги.
Ходит вдоль реки и дышит грудью.
Крылья расписные - кольца, флаги.
И чего-то всё бубнит и шепчет -
будто поминальную молитву.
Час от часа - от часу не легче -
резанула Ваньку новость бритвой.
Было б лучше, если, скажем, врут бы -
загорелся Ванечка от мысли
заиметь какую, хучь бы, дружбу!
Стало б хоть маненечко не кисло...
Вечерело, бабы шли с покоса.
Над рекой туман, как покрывало.
Ванька наш - босой, простоволосый -
из деревни - шмыг. Как не бывало...
3.
Стали замечать с конца июля
люди из знакомой деревеньки -
некому под нос подставить дулю,
или по башке дурацкой тренькнуть.
Даже громко пробовали кликнуть:
сам дурак! Да толку никакого.
Только эхо отвечает дико,
поминая участь дуракову.
4.
А за огородами - причуды.
Деревенским дюже интересно -
круглы сутки рябь в глазах от люда,
ночи напролёт - стихи и песни.
Постоянно кто-то возле вяза
правою рукою воздух рубит
и слова рифмованны, зараза,
выдаёт, рыча и воя грубо.
Подползли однажды к самой даче.
Во дворе, конечно, шум и гомон.
А у вяза, ештыть, не иначе,
Ванька-дурачок им всем знакомый.
Ваньке всевеликое почтенье
воздаёт красотка-оригами.
Чай и квас, закуски и печенья.
И никто не бьёт его ногами.
А дурак возводит очи к небу,
достаёт перо и лист бумаги,
пишет и читает на потребу
всей толпе рифмованные саги.
Вид у дурака такой счастливый,
будто на картинке из лабаза.
Вот он где. И рады, что нашли его.
А ведь говорили, что нет спасу.
5.
Ванька, от почтенья от такого,
весь краснел, как помидор в теплице.
Ну и угораздило дурного
в оригами омутно влюбиться.
И не подавал сначала виду,
да терпеть невмочь такое чувство.
В общем - с головой себя он выдал -
стало пламенеть его искусство -
И куда девались только сказы
о природе, да о синем небе?
Потеряв покой, а с ним и разум,
стал Ванёк дружком Амуру с Фебом.
А девица - крылья порасправит,
поглядит на Ваньку взглядом томным,
головой поводит - влево, вправо,
да и позовёт его в свой домик.
Не было Ванюшеньке отказу,
только знай стихи строчи и песни.
Стоит подмигнуть девице глазом -
Ванька - тут как тут - от страсти тесно.
6.
Доброю была девица с дачи.
Доброю всю ночь и спозаранку.
Добрая была, а это значит -
добрая была не только с Ванькой.
Только наш Ванёк того не видел -
он, народом вечно сильно битый,
Растворил всемерную обиду
в даче, что была плющом увита.
Как кутёнок, что не помнит мамки,
полюбил (и нету с чувством сладу -
вышло за пределы и за рамки)
ту, что по головке Ваньку гладит.
Не было с девицей перспективы.
Лето на исходе, скоро в город.
Ваньке невдомёк. Он весь счастливый.
Надо будет - выворотит горы.
7.
А в деревне созывали вече:
как остановить им распри, ругань?
Порешили: как наступит вечер -
Ваньку с дачи - вон. На цепь и в угол.
Чем махать рукою возле вяза,
чем спевать не знамо что до ночи,
усмиряет драки пусть, зараза!
Он дурак ведь! Мало ль, что он хочет?
Запаслися крепкою верёвкой,
выждали заветного закату,
И на дачу торной стёжкой-бровкой,
пробралися тихо, словно тати.
А Ванюха спит себе под вязом.
И конечно в снах он видит птицу.
Не ведёт ни ухом, и ни глазом,
что беда сейчас должна случиться.
Ну а оригами, после чая,
вся от доброты горя огнями,
гостя в доме смачно привечает,
что приехал к ней на дачу днями.
Подивились сельские людишки:
вроде ж это Ванькина зазноба?
А мурчит с другим шумливо. Ишь ты!
Да, Иван, дурак ты, вишь, до гроба!
Повязали Ваньке руки-ноги,
кляп ему воткнули в само дышло.
На глаза повязку - для надёги.
И в деревню. Тихо, еле слышно.
8.
Утром Ванька глаз приоткрывает,
да не верит собственному глазу.
Весь в цепях. Привязан будто к свае
старого забытого лабаза.
А вокруг него людишек - темень!
Чуть не пляшут - весело народу !
С криками: дурак! рукою в темя
Ваньку тычут все поочерёдно.
Ткнут, заржут утробно, да на выход.
Цельный месяц смеху не бывало ж!
От ишь, елки-палки, Ваньке лихо!
А народ с деревни валит валом!
Цельный день по темечку Ванюху
тыкали до умопомраченья,
Надрывали в смехе тихом брюхо,
да и восвояси со значеньем.
Понял Ванька - будет только хуже.
Затаился, ждёт прихода ночи.
Куклой для битья - деревне нужен.
Только - быть любимым Ванька хочет.
На макушке - шишки пирогами.
А вокруг его - лабаз постылый.
Помнит Ваня девку-оригами.
9.
...А она, похоже, и забыла,
что Ванюшу месяц привечала.
Август ищет место на погосте.
На пороге осени начало.
Увлеклася птица новым гостем.
Живописный гложет гостя голод -
день и ночь рисует акварели.
И зовёт он оригами в город.
Та - согласна. Рада. Песни, трели
напролёт весь день слышны от дачи.
Знать забыла оригами Ваньку,
знать не знает, что он в незадаче.
Укатила в город спозаранку.
10.
Ванька на цепях. Стенает, плачет.
Уходя, последний из народу
прошептал Ванюшеньке на ухо:
птица эта пела ночью оду
гостю городскому,
он же - ухал,
охал любострастно, будто филин.
Ну а ты - дурак - под вязом спамши.
Экий ты, Ванюха, простофиля!
Ты её забудь. Нужён ты нам же!
Врёшь ты всё, ой, врёшь! Зачем? Не надо!
Пол залил слезливыми дождями.
Руки - к небу - рухнула стена-то,
сбитая подгнившими гвоздями.
Выбежал Ванюха и по полю
затрусил, как полоумный заяц!
Как? Почто? Кому поверить боле?
К птице! Оригами правду знает!
Ты куда! Не смей!,- проснулся сторож.
Съехала с утра твоя подруга!
А Ванюха жмёт, как поезд скорый
и горит, как в топке чёрный уголь...
********************************
И бежит, бежит Иван за счастьем,
разрывая путы и оковы.
Не было печали, вот напасть-то -
сам дурак. И счастье дураково.