В бутылочных осколках плещет Солнце,
В оконных стеклах, в лужицах на льду.
И свет его не толще волоконца,
Но он меня зовет, и я иду.
Воскресный сумрак отступает тихо,
И тает в неслучившемся вчера,
И не звучит в ушах лихое лихо,
И не потянет запахом костра.
Спина прикрыта. Господи, прости,
И ты не смог бы больше обрести.