Налетели, скуля, ветра.
Одиноко. Тоскливо. Пусто.
Чёрным глазом глядит «вчера»,
голой веткой моргая грустно.
Паутинится дней быльё,
память нить в лабиринте ищет...
Я случайно нашёл своё
очень старое костровище.
Я увидел так ясно вдруг,
как потухшую сигаретку
мой навечно ушедший друг
зажигает костровой веткой...
Как смеётся, кормя собак,
а в ночи говорит о звёздах...
Шапку тискает в хруст кулак,
взгляд упёрся в ноябрь морозный.
Сыплет стужа снежком седым,
а я слышу, как друг, без злобы,
всё ворчит, отгоняя дым,
мол, здоровье отнял Чернобыль...
Вот и новый огонь дрожит,
лижет пламя снежинок стаю.
И снежинки летели жить,
а приходится просто таять.
Ох, не спится, а в путь с утра,
растревожила память чувства.
Как живое, глядит «вчера»,
огоньками моргая грустно.