Их странный мир давно за тем пределом,
когда уже не сделаешь больней.
Он все еще звонит ей между делом.
Он все еще заботится о ней.
Он к ней приходит ночью, словно тать.
Он не переменил своей привычки.
А ей, уже готовой истеричке,
так мало надо, чтобы зарыдать.
Но, гордостью своей обожжена,
она не тронет буроватой корки,
когда под видом стирки и уборки
как заводная кружится она
по комнате и не находит места.
И снова, слезы проглотив едва,
его встречает ночью, как невеста.
А утром провожает, как вдова.