Я всегда, как Галлея Комета,
возвращался обратно, не зная:
возвращаться – плохая примета.
я всегда возвращался, сгорая;
вопреки многим новым орбитам,
возвращался всегда по избитой…
Я всегда, как Комета Галлея,
возвращался обратно, лелея
ту мечту, чтоб далёкие, скопом,
увидали меня в телескопы.
Иногда, как Комета Галлея,
там где вакуум вечно прохладен,
по безлюдным вселенским аллеям,
я гулял, на дорогу не глядя,
тосковал, что длинны так орбиты,
тосковал, не хотел быть забытым.
Но теперь, как Галлея Комета,
слишком поздно, но я понимаю:
неспроста появились приметы,
и не зря их так много несметно.
Не сгораю теперь и не маюсь.
Вопреки построенью теорий,
как кошмарны круги и повторы –
не понять никогда, априори,
вам, учёным из обсерваторий.