Этой осенью трудно особенно.
Вера в любовь –
непосильная ноша; рассыпчатой манною кашей
обложила депрессия; дождик – «и нашим и вашим»
предлагается; солнце уходит всё чаще из снов…
И – одно к одному, и просыпаться в драный карман –
стало тоном хорошим у всех моих радостей. Снова и снова
померещится: «нет» – стало призрачной тенью, не словом,
ведь сказать его - некому…
Мне же, сходящей с ума,
этой осенью трудно особенно.
Ждут холода,
облекаясь попутно в металл медицински-бесстрастных приборов,
в блики датчиков и в паутинный изгиб коридоров, -
это качеством новым себя наделила беда…
И – терпи, не терпи – неизменно: уже не вернуть
уходящий в изгнанье душевный покой. В том ли дело,
что широкими взмахами было размечено тело?
или просто усталость к уходу означила путь?..
Этой осенью трудно. Особенно – просто успеть
распахнуться, как форточка. Вдруг да расщедрится небо,
и - подарит надежду, и станет похожей на небыль
этой боли моей новоприбывшей шаткая твердь…
И безумье оставит попытки душой овладеть,
и весеннее солнце я встречу, как надо - без слез и истерик…
Этой осени так по-особому нужно поверить,
чтобы, черт побери! – через «трудно», но всё же – взлететь!