У девочки давно зеленые глаза.
И папа говорит, что это все с рожденья.
«Такой спокойный цвет…—
ей юноша сказал,—
из зависти или от вожделенья…
У девочки в руках полночный детектив,
За стенкою сопят издержки преступлений.
А девочка живет на песенный мотив,
А девочка поет о жизни ежедневно.
У девочки давно есть тайная мечта,
Та самая, с которой вольно птице.
Но плюсны цепко держит могильная плита,
С нее не улететь…с нее не оступиться…
У девочки давно…у девочки в глазах…
Кораблик-самолет-журавлик-оригами…
Такой спокойный цвет…как Библии строка…
Младенец на руках. И томик со стихами…
***
Вдоль дороги холмов пахлава
Манит сладкой истомой и негой.
Бургустанский хребет.Перевал-
Перевал,одолимый сразбегу.
Позади-ставропольская степь,
Впереди-начинаются горы.
Серебрится Подкумка цепь...
Тут загнал свою лошадь Печорин.
Утром рано-мольбертов пора,
Пока чудно прозрачен воздух,
И над миром видна Гора-
Царь-гора-вольных нартов гордость.
***
Ночь.Поиграем в прятки...
Смех не скрывает тебя...
Страстной любви повадки
Нас ото сна теребят...
Нет от услады досады...
Шепот в сирени луны...
Спелая гроздь винограда -
Наша любовь без вины...
Вина - под звездную карту,
Карты - под вина внахлест...
Прятки доверчивы фарту,
Месяц - крапленый прохвост...
Не признавайся - признаний
Прятки не любят - сдают...
Лунного света касанья
Дарят нам южный уют...
Не признавайся - останься,
Звезды клубникой в шампань...
Тени безмолвным танцем
Пусть нас проводят в рань...
Раннее солнце надежды
Светом разлуки зальет...
Прячемся мы от одежды
в лунный горячий лед...
Лунные вздохи скольжений
Плавят и лед, и нас...
искорки самосожжений
Брызжут на небо из глаз...
Гласных столпотворенье...
Пряток чарующий раж...
Утро с зарей на коленях
Росно остудит кураж...
***
Ссыплю все рифмы в кулек из-под семечек,
Прополощу горным воздухом голову…
Весело мне быть «нерусским» средь «немочек»,
Мнущих полову бессмыслия полую…
Сбацаю им я омлетик на скорую…
Протуберанцы гурманства их минули…
Им бы парного доставить в факторию,
Чтоб не дразнили корову скотиною…
Я даже щеки по случаю выбрею,
Оводов пусть отгоняют хоть лаврою…
Ромул – их предок – от волчьего вымени…
Что ж вы столпились с немытою тарою?…
Я не о склянках…не поняли…кислыми
Стали улыбки, что цвета молочного,
Мериться стали небесными высями
Съехавших крыш с облаками бессрочными…
А у меня нет на небе прикрытия…
Был бы ручей, а до неба дотянемся…
Лист на кулек ушел с датой убытия…
Значит, пропустим, и значит, останемся…
***
Как кстати ягоды поспели…
Пора, блондиночка, пора…
Скучают вербы, плачут ели…
Люцерны, тмины, клевера…
Дуб листья чешет, вспоминая
Твои касанья на себе…
А росы небо умывают
И воспаряют в голубень…
Голубка, научи воркуньям,
Меня в те тайны посвяти…
А после изогнись по куньи,
А после…Господи, прости…
Простит, простит, ведь мы пристойны,
Нас светлый сан благословил…
Мы крещены в рассветных дойнах,
Нам ложе выстлал девясил…
***
Ах, ты лишилась мужа?
Ну, Бог с тобой, подруга…
Подпруга износилась, причин для страсти нет…
Мы сласти смаковали
Ворованных друг другу…
Теперь ты так доступна, как ложка и кисет…
Ты вдовушка досужа,
Мне сладкий клевер луга —
Замужние, чужие…к ничьим желанья нет…
Я вереск мну медовый,
Мне тень ветлы в услугу…
Вот снова выйдешь замуж, тогда и шли привет…
***
...а хочется неозабоченных...а хочется красивых...втормет в железе обесточенном...тупик в глазах...тупик могильный...а хочется взлетать и падать...подхватывать...держать на вытянутых...не выдайте пернатых падаль...не падайте тоскою вдых...с такою миной в королевы не стоит баллотировать свой казус...пусть резус будет очень левым...но выдайте щемящий градус...и вдруг сомкнутся параллели и вывернет себя зеркальность...и будет все, что вы хотели...вам захотеть - какая малость...так будьте в тон весне и сказкам...беспутству в ровень и величеству...ведь вы жопасты и грудасты...и пудры есть еще количество...да и весна пристала банным...и палка ждет другую палку...быть женщиной совсем не жалко...некоролевой быть так странно...
***
Расставанье неистово.
Расстояние — смерть.
Верность — сила нечистая.
Как могильная твердь.
Взлет посмертный — даровано.
Под ковчегом вода.
Возвратившимся вороном
Память будет всегда.
Были жесты красивые —
Спуск предсмертный — шедевр.
Будем жить. Будем. Сильные.
Жизнь сильнее манер.
***
А там все и случится…
Не Эзоп:
Тот начал бы с далекой Атлантиды,
Мол, там еще не начался потоп,
Еще там на бессмертье были виды
У тех, кто был к бессмертью обречен,
Но в памяти, а им хотелось плотью,
Брат Водолей, поддень кувшин плечом,
Дед Ной, не брезгуй поделиться плотом,
У Ноя плагиатствовал Мазай,
Атлант свой камень подарил Сизифу,
С Пизанской башни падала слеза
И испарялась…
Так согласно мифу
Осталась неоплаканной княжна,
И полк в сраженьях добыл честь на «Слово…»,
И щит, которому столица не нужна, -
Он стать готов любым вратам обновой…
Кассандра – просто девкою была,
Но близился неизбранный мужчина,
И все она свалила на коня…
А был ли конь или в любви причина
Того, что зародилось бытие
От спички воспаленного сознанья…
И принялся художник за свое
И вверг в оргазм скульптуру до стенаний…
***
Там небо ниже
На три тысячи шагов.
Там звезды ближе
Облаков.
А у ручья
Остался след
Моей ноги,
Оторванной войной...
Потом решили,что ничья-
Победы нет...
Зной.
Бред.
Панджшерский снег ночной пурги...
И на рассвете жизни-вдруг-ни зги.
Отравы бы.
Куда девать мне сапоги
Правые?...
Потом убили Рохлина.
Жена.
Вроде бы.
Уж лучше б там-на Ургуне-
Война...
Плохо мне.
Родина!
***
"Прозрачное золото зноя призрачно и безымянно...
Змей носит деньги щедро на блюде небесном...
Если богам, почему нет салфеток - голое небо...
Кипу салфеток куплю у тетки от зноя ли знойной...
Разворошу всю кипу. И на потоках марева,
Что поднимает к Фебу душную душу асфальта,
Вслед за той черной душою беленьких их отправлю,
Ангелами станут иль тучками, беленькими иль бедненькими -
Пусть там решают боги - я свое дело сделал..."-
Думал гарсон о любви...
"Гарью посыпать дорожки и спать...
Небо бы сбросить в сугроб...
Ни шить, ни кроить не надо -
Сажа...
Утром все удивятся:"Кто небо спер?"-
А на меня не подумают -
Сплю...
Нет мне заботы в ночи пустяком баловаться,
Лучше уж спать..."-
Дворник мечтал о бессмертии...
"Нет! Эти два мудака не дадут мне любви и бессмертья,"-
Грезил поэт...
Ни о чем , просто так...
***
Окна февральские…март через щелку
Втиснулся…солнце в глаза…
Льдинка на льдинку, щепка на щепку…
Томно скрипят тормоза —
Это навстречу шелка на нимфетке,
Это амуров — как пчел…
Это счета вдохновений конфетных —
Дебет разоблачен…
Голые ножки, как голые факты,
Голые чувства вполне…
Окна. Февраль. Заключаю контракты:
«Сердце. Ремонт по весне.»
***
Или ты в никуда. Или я не туда.
На сирени слюдой росный плес без следа.
Не спеши в переулок укрыться. Найдет.
Обозлишься на случай. Поспешный. Не тот.
До комочка бы вылакать глинный рассвет —
Эта круча востока в озябшей листве.
Пьет на краешке луга росу с локотка
Тот, по ком всхлипы плещет о глину река.
И аморфные плети простирает вода.
Ты вернешься оттуда. А я — никогда.
**
Обитатель выселок. Изумрудный куст.
По весне сиренев. А по сути пуст.
Встретит осень треском ссохшихся ветвей.
И отпустит удаль юности своей.
Освятившись светом золотых лучей,
Бросит кору оземь. Гордый, да ничей.
**
Разверзает насты теплым духом прель.
Грех бросает небо в лужу как в купель.
Сдюжившим — по цвету. Павшим — одноцвет.
Буду даже в полночь выбирать рассвет.
***
Жилось бы без бед, так накликает…
Веревку любую порвет…
Нужны ей ознобы, да мыканья,
Да горести все наперед…
Чтоб вылось до срыва у слышащих,
Чтоб горше уже не искать…
И слыть одинокой в стотысячных…
Да славные срубы — в раскат…
Причислить себя к аномалиям,
И им же войну объявить…
Жить в Мексике — бредить Италией…
И часу в себе не прожить…
И высказать все, а не выплакать,
И камня над бездной не снять…
И сучьей судьбины не вылакать…
И зубья стальные лизать…
Вам Анною это завещано,
Мариной предписан исход…
Нельзя быть поэтами женщинам —
Костер их прижизненный ждет…
***
Моя мама была амазонкой, папаша – банкиром…
Они встретились где-то в столетье двадцатом ненадолго…
Меня папа оставил жить в офисе, правящем миром,
Ну, а мама отправилась в джунгли к лианам и радугам…
Эволюции древо листаю и тем щекочу себе нервы:
По развитию мама – дикарка, а папа – продвинутый…
Что же так помогает заканчивать Кембридж их сыну-то —
Мезозойская эра иль век двадцать первый?…
***
Как неба дань протянутому полю
Булыжник под шиповником ничком…
Устал от половодья-перепою,
Уснул он сном-виденьем ни о ком…
И черви дождевые, прозревая,
Его холодным телом похмелят,
И след его как ранка оспяная
Притянет грозового жала взгляд,
И загорится пламенем шиповник,
И треск ветвей под пляскою огня
Мне возвестит, что грех всему виновник —
Но он — любовь сегодня для меня…
Под ливнем, остывая от услады,
Пред грозовым чистилищем стою…
Не потому, что мне любви не надо,
Я о спасенье тех двоих молю…
А мне воздастся — рано или поздно
Поймет Дажьбог язычника; в сердцах
Простит мне к пуританству одиозность
И к радуге возвеет грешный прах…
***
На задворках. Полями бессмертных о смерти стихов
Разнотравием сорным сорю эти пьяно-корявые строки
В просквоженном бездомье гостинном страны дураков
С черным светом окна в окантовке болотной осоки...
Пусть подрамье не травное - снова козырный изъян -
Пусть осока в гостиничном номере числится шторой,
Ты верни мне волос своих запах - мой новый кальян.
И тот цвет своих глаз, непонятно какой, но который, который, который...
Песни будут потом, будет радуга, будут мечты...
А сегодня не тронь волшебства под банальным названием - проза...
Поскорей же спускайся с небес воплощеньем оранжевым - "ТЫ!".
Безвеснушье - совсем не изъян - облетели они на морозе...
Я смешное стесненье срифмую с весенним веснушчатым "крап"...
Все потом...а пока сквозняками грозит нам Европа...
Я беру на себя все, что должен вершить эскулап -
Пусть сплетенный из лыка - далекий потомок Эзопа...
Вновь не буду я править обрезки лекал наугад,
Ведь я резал себя, и хоть вышел костюмчик убого,
Я оставлю без правок свой бомжепарадный наряд,
Пусть он будет таким, как угоден был ножницам Бога...
Ну, а ты вдруг нагрянешь, промчишь Ленинградским шоссе...
И ворвешься в бетонье с названьем кирилличным "веди"...
И воскресну я снова лучом, отраженным в вечерней росе,
Пусть за возгласы счастья ночные простят меня Бог и соседи..
***
Я — донор. Не вампир. С моей-то группой крови
Иное предписанье не может быть дано…
А если уточню, что знак мой бренный — Овен,
Понятно станет всем, что я не Сирано…
К закланью скорбный путь и прост, и быстротечен…
Пусть поняли давно — Богов не усладить,
Но взгляд мой на Восток последний будет вечен,
И ветру глаз моих огня не остудить…
Я — донор. Мне терпеть. Иного мне не надо,
Пусть будет хорошо все в жизни пастухов…
Безлунною тропой я покидаю стадо…
Отары больше нет, есть стая злых волков…
Я донорство душу в зародыше, в зачатье,
Как воду пью я кровь с яремных берегов…
И за моей спиной вздымаются распятья,—
Мне надо оправдать доверие богов…
И желтые клыки с зрачками той же масти
Упрятаны давно у серых вожаков…
Угодливый скулеж доносится из пастей
Во славу одного барана средь волков…
***
Твоему совету внемля,
Я на облако забрался
И разглядывал оттуда
Лес, луга и муравьев...
Я влюбился в эту землю!
(Тут глагольное) зарвался...
(Зарекался ведь: "не буду!"-
Только это ж - "про любовь...")
Твоему совету внемля,
Я по радуге катался,
Мир раскрашивая в краски
Из палитры облачков,
Чтоб на радость всем прохожим
Птицы весело запели,
Чтоб кружились песни в вальсе
И влюблялись без опаски,
Чтобы быль смешалась с сказкой,
Мир чтоб стал на сон похожий
Мановением смычков...
Твоему совету внемля,
Стал немного сумасшедшим.
И меня уж записали
В список местных дураков...
Только,-"дудки!"- не Емеля :
Спрыгнул вниз ведь я, конечно,-
Расплескал лишь дождь руками,
Тиснул стиш...И был таков...)))
***
*******"Зима - самое холодное время года, следующее за осенью и предшествующее весне." (Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю.- Толковый словарь русского языка.1999 г., с.229).
*********
Мне весен не хватает для стихов,
Мне осени изрядно надоели,
Как морю не хватает берегов,
Как ветру не хватает облаков
Укрыться с небом тет-а-тет в постели...
Мне весен не хватает для стихов...
Мне мало горизонта для зари,
Мне зимник - через прошлое дорога,
Мне жизни не хватает для Любви,
Да и тепла мне встретилось не много...
Мой зимник - через прошлое дорога...
Мне холодно и летом без друзей,
Я верю в них, неверующий в Бога...
Мне хочется согреться поскорей,
Где ж ты, моя последняя берлога...
Мне хочется согреться поскорей...
Мне весен не хватает для стихов.
Мой зимник - через прошлое дорога.
Мне хочется согреться поскорей.
Но, видно, моя Лира - недотрога...
А я ищу ее среди людей...
Но нет Любви, нет Веры, нет ... грехов.
Да, видно, моя Лира - недотрога...
***
Мне приснилось, что я святой.
Я в молитвах на горной террасе.
Вот не знаю, в сутане иль в рясе.
И что должен иметь под пятой.
Мой молитвенник скуден и стар.
На скале проявляются буквы.
Слог роняю сквозь талые губы.
Что сулит этот сон-аватар?...
На крови предрассветной зари
В бред заклятия сложены звезды…
И последний мой хлеб будет роздан
Калика’м у случайной корчмы…
А дорожки чисты, но пусты.
Только абрисом тени акаций.
И настурции — цвет декораций…
Да Прокруста стесненье мечты…
Несвятых вспоминаю слова,
Закавыченные в молитвы,
Режут пальцы монеты как бритвы —
Скудной милости жертвенный нал…
И уже сомневаюсь, что смог
Я пройти по воде за Тобою,
И увидеть под первой звездою
То, что мне завещал мой Бог…
***
Мне не достичь уже тех дальних островов,
Где радуги альков, где все холмы под фетром...
Мне не найти пути, не выдумать мне слов...
Осталось лишь одно - сгореть до тла...
И ветром
Покинуть этот миг, оставшийся в пыли,
Мелодию забыть, что слышал в колыбели...
Акации, что свод несут как костыли
И не дают упасть на землю звезд купели...
Последний раз коснусь рукой медовых трав,
Что помнят мой расцвет и первые распятья...
Игумен мне твердил, что в вере я не прав,
Когда за благо чтил я в честь себя проклятья...
Я солнце полюбил - оно убило мать...
Я звездам тайны дал, не выдержали - пали...
Бог леммою не стал, чтоб смысл мне доказать,
Чем был весь этот миг, что жизнью называли...
Мне встретится тепло парного молока -
Я смерчем обернусь, чтоб сбросить сантименты...
Забуду стоны тех, кого спасла рука
Пассами и без них - счастливые моменты...
В жару мне не сгореть - есть практика уже -
Я был крещен в аду под знаком саламандры...
Сакрально лишь замру на праведной меже,
Где выслушал я речь в экстазе злом Кассандры...
Мне вспомнятся еще укусы пуль и ос...
Останутся со мной все беды, неудачи...
Вот только наслажусь цветеньем абрикос
И кану. Навсегда. Уже нельзя иначе...
Я ветром обращусь и тихо ускользну
"По-англицки" уйду, не скрипнули бы двери...
И в темноте включу фонарик иль луну
В награду тем, кто в бред весь этот не поверил...)))
***
***
Как водится — постритуал обеда:
Я разожгу, от солнца прикурив,
В камине хвост жар-птицы предпоследней,
Что в ночь умчалась, утро позабыв…
Я лист земли достану из-под пледа
Осенних листьев. Черный, но живой.
Как буквы, семена — опилки медные
Посею и укрою вновь листвой…
И в дни, когда мороз — лихой художник
Всплошную разрисует все окно,
Я вспомню, что посеял подорожник,
И он взойдет весною все равно…
Оденусь потеплее и в сугробе
Начну тропинку в те места торить,—
Ведь так было придумано природой:
Стихам дано лишь у тропинок жить…
Лишь там, куда приходят часто люди,
И птицы прилетают на заре…
Я верю в лист земли. Весною чудом
Взойдет все то, что сею в ноябре…
И на заре последняя жар-птица
Подарит мне любовь, и неспроста:
Я не могу в зиме остановиться,
Не написав весеннего холста…
В своих желаньях так я предсказуем…
И если хрип калоши издают,
Мне слышится: «Фигня, перезимуем…»-
Погас камин, и тесен мне уют…
***
отчаянье амазонки.
Свет белый, разлитый Селеною,
Гонцам выдает меня грешную,
Мне жить суждено, но не пленною,
Диана, дай ночь мне кромешную,
Стрелою пронзи меня…Пикою
Кентавр скакуна оземь…Крылья…но
Икару отдали Великие,
А небо его отринуло…
Не к месту все мысли…Измучена
Погоней ватагою дикою
Свой бег направляю к излучине,
Но ближе их окрики хриплые…
Они полулюди и нелюди…
Смех смешан с заливистым ржанием…
Мне страх кроет сердце наледью,
И лед добавляет терзания…
Диана, я страхом объятая,
Тебя заклинаю, невинная,
Дай мне умереть не распятою
На глине под старою ивою…
Все ближе кентавров движение,
Мой бег задохнулся…Страдание –
Уже невозможно спасение…
Копыта…теряю сознание…
***
…вопрос решен…и мы уже не там…
…наш вид давно пошел на вымирание…
…потертое клеймо на нас – «афган»…
…салам, по совместительству дехканин!...
…не помнишь?...мне б такое позабыть…
…закусываю яблоком моченым
граненый до сивушестости быт…
и сам дивлюсь живучести печенок…
…но более – живучести химер…
…какое там – «знай выпитому меру»…
…мы родом из пустой эпохи мер…
…потомки чистых опытов Пастера…
…засунуться бы в колбу и молчать…
…но колбы извели…оскомий мыслей…
…дехканин, а по-нашему «бача»,
…ты в памяти до пика нервных систул…
…но радуюсь, когда увижу взгляд,
…который мне паролем бьет по роже:
в нем счастья свет увиденных Плеяд
в предутренней росе на длани Божьей…
и пафосность уместна тут вполне –
оставшихся живыми после боя…
дехканин, ты не помнишь о войне…
и правильно, родной, ведь Бог – с тобою…
а я пока до веры не дожил…
мне б рядом оказаться на Дороге…
и Дух отдать, пусть веки Бога дрогнут…
ведь он со мной в Чистилище служил…
***
Мне страшно не вернуться к изумрудам
В щавелевом настое твоих глаз…
Мне страшно оказаться беспробудным
И стать святым, любви верша намаз…
Мне весело уже разлук бояться,
Как пугал, позабытых на крестах…
Я помню тех, кто не успел остаться
В разметанных по небу облаках…
Как солнечно… до рези изможденья…
До сумрака в обугленных глазах…
Приму за бледность ночи серый день я,—
И снег взметнется, словно звездный прах…
***
У меня для тебя есть известие срочное,
Надо скоро увидеться, невмоготу!
Это надо дословно…в уста...к черту почту…
Телефон все испортит тупым «ту-ту-ту»…
Громогласно событие - встретиться надо-
Предлагаю местечко, знакомо оно:
Там бермудское небо дождинок и радуг
И беспечное детство в соседстве с весной,
Там лавины из нежности, ласк водопады,
Там исчадие счастья, чистилище чувств,
Чуть с кислинкою сладость из райского сада,
И терновый, сулящий бессмертие куст,
Там из туфельки сладок глоточек елея,
Там перина тумана, да дымка фаты…
Ты меня подожди…если вдруг не успею…
Мне осталось полслова до этой черты…
Мне досталось уже в этой жизни немало…
Поделом, будет повод удаче потом…
Светлый речитатив под Венерою шалой…
И святое предчувствие новых истом…
***
Дороженька — то сваха, то разлучница…
Не стерпит, укатается, да влюбится…
Венера, ты в дороге мне попутчица…
Тоска пусть остается в прошлом вся…
К любви моей, как к рифмам придираются…
А мне-то — пылью пыль, неужто пудриться?…
По кромке утра еду как по кромке сна…
Эх, жизнь моя, не птица, и не курица…
***
Диву дивятся горы, небо, рассвет:
Был он камнем - и камня нет...
Он стал рисовать акварели...
Он стал заливаться трелью...
Путь домой...Тишина...Посошок...
Нежность из камня - пушок...
Он смешной и пушистый...в душе.
Он давно уже сдался - туше...
Но дороги песок выдал скрипом...
Да еще желваки...
Пересохшие губы:"Поскриптум :
Дураки мы с тобой...Дураки..."
***
Как он мастерски паузу держит
Наш маэстро великий — рассвет…
Ночь окончена…Утро…А где же
То, что днем называется? — Нет…
Ясной кромкой — лукавой улыбкой,
Освятит всяк проснувшийся взор…
Пробужденье объявит ошибкой,
И все тени сметет под забор…
Там в бурьян припозднившийся ветер
В темноте сам себя уронил…
То ли мелкими выдались сети,
То ли больше не налили сил…
Звезд иголки…проснулся…буянит…
Сразу облако в дебри прогнал…
Сел с похмелья в чужие сани,
Притворился степенным нахал…
А потом как подхватит порошу,
Да снежком в щуку в проруби хрясь!
«Ты сегодня был очень хорошим…
Утро, будет, побаловал, слазь…»
***
К службе рано, к водке поздно…
Выйду в предрассветье, погляжу,
Как луна подкидывает звезды
В гнезда грому, солнцу и дождю…
Твердою рукой схвачу дорожку,
Что хвостом сверкает на воде…
Погадай, куку-луна, немножко
По моей несбыточной судьбе…
Клевера цветок восток подбросил…
Шмель и ветер, сон прогнав легко,
Первыми явились к утру в гости,
Чтобы пить тумана молоко…
Фокус удался – метаморфоза
Обращенья чуда в будни дня,
Решено, раз к водке слишком поздно,
Лей, рассвет, туман и для меня…
***
Бездомным облаком к изменчивой земле,
На ангелов поспешных не надеясь.
Никчемен парашют балласту лет,
И опыт честных слов похож на ересь.
Гнетет обиженность бессилием весны:
Никак не настоится высь елеем…
Пред небом вдруг окажемся честны,
Но честью насладиться не успеем.
Вкрапят нас в черный пластилин земли,
Не станет он светлее от вкраплений…
Лети, лети, мой белый херувим,
Неси мне день. Весенний. Не последний.
***
Тиранит ведьм непризнанный инкуб,
Да воет ветер – знатный неврастеник…
…но даже уподобиться мирку
Не может этот мир не из-за денег…
И каменным становится лицо,
Не трещины – морщины распыляют…
Две трети параллелей с говнецом,-
И тьма путей из Рима к подаянью…
И врут себе, что дышится легко,-
Соврамши, приступают к искупленью…
А я пришел сюда за молоком
Для теста к куличу на Воскрешенье…
И взором с чистоплюйского шеста
Я вылакал канавы с половодьем…
И странно, что любить не перестал
Я это всё ни при какой погоде…
Остатками сомнения знобят:
Пасхальные дожди сегодня в моде…
Но капли утопают в тьму тряпья…
Мне вера ни к чему…но верю…вроде…
***
Я прошел этот мир с его самого первого всплеска…
Вскипы плазмы…и что-то дающее право на дар…
Дар начала…Потом появился художник. Из блеска
Или черной утробы. Рассвета познав киноварь,
Он, далекий еще от цветка и икон для киота,
Человеком ли был, иль кентавром? В обличье каком?
Цвета, звука, объема художник…и мир – вот та квота,
Что отпущена (кем?) и отмеряна (чьей же?) рукой…
Он увидел мой мир, не найдя красоты и симметрий,
Стал на небо мое лить мертвящие нежность квасцы,
А оно не сдавалось. Раскаяньем всех геометрий
Стыли синие печи, одетые им в изразцы…
Он просил у воды постоянства – добился упорства…
Неизменен объем был с тех пор ее чистой души…
Он доверился камню. Ему подарив это сходство,
Что зовется рисунком…Но нет абсолютных вершин…
Изменился мой мир… И пришел в него новый художник…
Звездопада услышал он рев сквозь стаккато бесцветных дождей…
И Симфонией звуков на раны упал подорожник…
Кто, Откуда он - гений? Неужто опять из людей…
Я прошел этот мир…Что же дальше, где та бесконечность,
О которой рисунок придумать еще не успел…
Там ехидца весны и сутулая скучная вечность,
Или бодрость зимы и любовь как святая купель…
***
Она спросила: «Слушай, ты поэт?»-
Неужто так заметно?
Графоманом
Назвался и ушел по лучику в рассвет…
И пахло миндалем…И утро расцветало…
И день весь – не у дел, в усильях прока нет –
В виновниках миндаль, да твой вопрос последний…
И дело ведь не в том, поэт, иль не поэт,
А в том, что давят мне на пятки чьи-то кеды…
Знать, третьим кто-то был, чьи кеды я унес,
И каково ему в моих больших бахилах…
И в голосе твоем французский был прононс…
И пахло миндалем…И соль была в текиле…
***
Эх, была не была, - поживем!
Не досеем, так и не допашем…
Разразилась гроза над стерней –
Не к беде, так на горе – все наше…
Не заплакать и не засмеять,
Только вёдро и радость наступят,
Черепком мы напьемся опять
И сдерем заскорузлые струпья…
Пусть пудами приходит беда,
Золотник хоть и мал, да лучший,
Не подарит чужая ума,
А своя беда мучит и учит…
Что за горе, коль пьется вода,
Коль свалилася с каменки блошка,
Мы лепешки пекли на года,
А лепешки те скушали кошки
Коль не биты, а плачут навзрыд,.
Без мякины не сыщется хлеба,
Жить в аду – не великий стыд,
И напьемся мы после обеда,
Коль плетюхе с краюхой пропасть,
Трын-траву вперемежку с бобами,
Гусь водою стряхнет всю напасть…
Ус кольцом – бороды не видали…
*****
Не посеешь, так и не пожнешь…
А еще мне открыли святцы :
Рождество наступает, когда его ждешь…
Рано мне за любовь опасаться….
***
Я вдыхаю облачное небо…
Дым Отечества, дым славы — все дымы…
Я еще таким счастливым не был,
Чтоб судить о горе без вины…
Озарен восток вином. Кагором?
Или тем виденьем из весны,—
Быть таким счастливым мне не скоро,
Чтобы верить в явь и спорить сны…
Я ищу пятак не под пятою,
Дую на прорухи, пыль разрух
Ветер развевает надо мною…
Слово в дых пытает вящий дух…
Не сорваться в крик, в овраг с откоса
На терновый куст своих годин…
Счастьем сгорблен в холке знак вопроса:
Счастлив тот, кто вечен и один?…
И привыкший к запахам созвездий,
Я фиалок не переношу…
Мне б рододендронов без гортензий…
Я вдыхаю небо…Я дышу…
***
Живая колесница мирозданья.
Овидий в ней, старик Анакреон,
Кеведо, не приемлющий герани,-
Наскучил им всевышный эпигон...
Беспечность, своеволие видений,
Как чуда мимолетность пропустить?
Экзотику любви - на откуп лени?
И песню сдать за "Господи, прости!"?
На волю , и долой устой, вериги,
Пусть бурей нас встречает океан,
Частички мы его - шальные брызги,
Подобные горящим факелам.
Пусть мчится колесница мирозданья,
Светящие дорогу освятят...
Из леса сказок выпадаю данью
К ногам красы седеющих Плеяд
***
Пора сверчков и падающих звезд…
Устал художник…поздним стало лето…
И не прокрашенный, но звездный неба холст
Не в силах всколыхнуть уснувший ветер…
Черешни лист дыханьем приласкав,
На цыпочках войду в покой беседки,
Лозою изгибается рука
Случайно задержавшейся соседки
Над книгою. Не виден корешок,
И мне не до него. Гляжу упрямо
Как бедра облегает тонкий шелк,
Как на свободу просятся из тайны
Два нежных, но упругих бугорка…
Глазами пью узвар горячих губ…
Порок, веди покорного слугу…
И камень кары выброси, рука…
У края кары.Карме вопреки.
У трав, что на рассвете мирозданья.
Туманом сновидений у реки.
У осени в приемной в ожиданьи,
Где инеем припудренный листок,
Десертом подается к неге лета,
Где следом за подковой колесо,-
К удаче, что легка и неприметна.
Где чудо совершается само,
И радость так уместна от свершенья,
А юность поселилась так давно,
Что детства и не вспомнить совершенно...
***
- Почему так красива природа?
- Потому что она честна…
Солнце пятится по небосводу,
Словно шмель из ладоней цветка…
- Желтой мышью, с рассветом флиртуя,
Серый сыр в красных дырочках звезд
Кто-то ест…
Ужин с запахом туи…
Ежедневный обряд : холокост -
Всесожженье пред всевоскрешеньем,
Как скандал со счастливым концом:
День в закате сгорит совершенно
И вернется безгрешным юнцом,
Искупавшись в кадушке галактик…
Жизни паузы…импульсы…нуль…
Трассерами пронизанный ватник –
Ватой звезды сквозь дырки от пуль…
Снова импульс…и пропуски пауз…
Бог не выдаст – найдется свинья…
Ты растерян, но честен, Гаусс:
Мы бессильны пред таинством дня…
Пара пауз – тут светлое «вместе»…
Виадук через паузы прост…
И две капли вдруг розами мести
Упадут на любовный погост…
Чьи-то тени…но тоже парой
Притаились за старой кошарой,
Где уж агнца рожает овца…
Где есть все для начала венца…
- Почему ж так красива природа…
- В стоге синем шуршанье мышей,
Каждый вечер их гонят взашей
За черту, что зовут горизонтом,
А на деле – плетень и овин…
Звездный путь, словно карта вин,
Что под пробками бродят экспромтом…
Аромат выдают за посыл…
Сбились рельсы теорий-эклектик…
Прорва дум, неоткрытых Америк,
А укрытые синей соломой
Чьи-то паузы бредят истомой,
Принимая за паузы рай,
За которым нет мира и бога…
Эй, Харон, потихонечку трогай,
Нам пора, задержались…Замай…
Почему ж так красива природа?
- Лунный свет серебрит лебеду
То ли к радости, то ль на беду…
Неужели и вправду чиста?
- Мыши тихие ищут места,
Где хлеба раздаются и песни,
Ну, а крысы, скажу тебе честно,
Это умные мыши – не ты…
- Не постичь, видно, мне красоты…
Поздно паузой бредить старой,
Мало пауз мне выпало…мало…
Когда звуки смышились в леса,
Не поможет истерзанный Ницше
Перегруженной тренингом мышце,
Что синкопы весь век выдает,
Бьет в набат – бьет и бьет…не поет…
Так чего ж ее слушать, заразу,
Предадимся любви и экстазу…
А природа и правда честна…
Пока живы любовь и весна…
***
Стежкой-дорожкой приметною
Брякнусь на луг твоей жизни...
Душу проколет ковыль седины
Болью, на вылет, и хна не поможет...
Ветер волной безответною -
Нет ведь страшнее волны -
Травы сминает... И что же?-
Небо глядит с укоризной,
Небу расклад не по нраву...
Дождь посылает на травы -
Золото света оправу,
Упаковавши в обертку
Радуги - глупой пустышки,-
Облако ради забавы
Хвать с громом-смехом под мышки
И - вдоль, да по околотку...
Звезды продать - и под водку
Грызть этой жизни отраву...
***
И в нашем городе случилось:
На подиуме — Ангел. И с Крестом.
И площадь под Голгофу раскалилась.
А в сквере плачет ива ни о ком.
На нашей улице случилось:
Задумавшись достойно о Христе,
О тень свою молчание разбилось.
А в сквере старость смотрит на детей.
В семье — настал черед — случилось:
Под Ангелом на площади, да в зной,
Заветное колечко укатилось
Сквозь смех и плач неведомой тропой…
***
Что ж, браво:
Испокон стремясь любить,
От ненависти все же не отрекся.
На всяк вопрос твердил всегда: “to be”,-
Открещиваясь этим от вопроса.
И небо к пяткам Бога расстелив,
Пророков отдавал на истязанья.
Беспечно покидая край Земли,
Не брал в расчет все стороны медали.
И решкою удачу обозвав
(За что она неверного любила?),
Ты всуе пропускал десятки глав,
Спеша в конец от сотворенья мира.
Все шансы - на зеленое сукно,
На брата ради мелочного эго.
И прятался в зашоренность окон,
Кляня за неудачи обереги.
И даже по ту сторону травы,
Под комьями, клеймеными лопатой,
Ты вытряхнул как перхоть с головы
Ничем не примечательные даты.
***
Сколько этой любимой позе — в кресле с ногами?
Триста сорок прочитанных книжек, романов — поболе,
Десять тысяч, почти прототипов — ночей-оригами,
Псевдоотыгрыш мысли — удар под биток в карамболе...
Нерешительно капелькой «трень!» обронила гитара...
Нет гитары? — так это порвались вишневые струны за сценой...
Заповедным, исконным теплом манит в ласку дымок самовара...
И жемчужинки глаз назначают бесценному вечеру цену...
И за это отдать без остатка себя для начала как минимум трижды,
Ну, а там, как пойдет...утро вечеру выставит дебет...
Грусть сыграет нам черный рояль, свою очередь выждав,
И луна новый лейбл пусть на крышку рояля прилепит...
А когда растворятся друг в друге слова, песни, вздохи и взгляды,
Перестанет стыдиться хорей искр напившихся соударений,
Слово скажет простое добро, заточенное бытом в засаду,
И запросится вечность, забытая, в капли чая и звезд отраженье...
И присядет в соседнее кресло Старик, и расскажет про море,
И Алиса притихнет, поджав к подбородку коленки…
И заглянет в окошко рассвет сквозь дрожащие локоны шторок…
И часы встрепенутся, о времени вспомнив, и тренькнут…
И слегка устыдимся мы прошлых себя, своих душ обнажений,
Разведя этот терпкий напиток пустой бытовою баландой,
Повлечет нас опять тот обряд, глупых Фениксов, к новым сожженьям...
И любимую позу прославим мы чайной балладой...
***
Кочевье выбрано.- Всем чаевые.
- Тут так не принято.- Так отчего ж...
Пусть примут плохо.-У нас ведь похоть,-
Мы - кочевые.Мы сами - ложь...
У нас нет крыши...-Глаза как вишни...
Круги под ними...В зрачках ни зги...
-У нас все свыше...-И нам нелишне...
-Сердца промозгли...-Ну, а мозги?...
Степенность рож. Холеность кож.
Нам не до сонников. И не до ходиков.
Нам порознь холодно.- Ладонь в ладонь.
Зимой молоденькой. Москвой холодненькой.
Любви дальтоники несем огонь.
Тут храму - храмово. И хаму - хамово.
Мы безохранные, мы на постой.
Мы - просто Авели, мы всё поставили
На кон неправедный - нехолостой...
Соседи Храмовы, мы вас оставили,-
Нам надо заново побыть одним,
Любовью движимы в греховный заговор,
Мгновенья дороги - не то, что дни...
Мы - чернокнижники - и мы одни...
Инстинкты старые - мы стали тарою
Настойке страховой страны замков...
Бурите скважины, сверлите скважины...
Пустить обязаны нас под альков...
Сольемся скулами, и нервы струнами...
Спит по-рахметовски тут каждый гость...
А мы всё дюнами, а мы - лагунами.
Улыбки - людям, собакам - кость...
А утром надо бы подсыпать яду им,
Или хотя бы стакан разбить...
Мы их не радуем, до них не падаем,-
Пусть тоже гады мы...Но нам - любить...
Кочевье выбрано. И чернокнижие...
Нам - на Чистилище.Там Остров наш...
Мы этим сближены и этим движимы...
Берем мытарства мы на абордаж...
***
Вот день и кончился. Выпитый
Остался всосаным на донце
Болота памяти, где выпью ты
Кричала, чтоб запомниться.
Селедкой вытянулся рот. Крашеный.
В попытке-пытке улыбнуться.
И отраженье (уж не наше ли)
С чаинками смешалось в блюдце.
***
Не успев постареть, изумрудные падают листья…
Одуванчики звездные. Падает снег или пух…
И слова расставаний — потомки неписаных истин —
Произносим не мы…У немых обостренные зренье и слух…
Мы не встретились, и не обмолвились чувством…
Время все оценило, овитое пыльным хвощом:
Мы не встретились — трудно понять, как безумство…
Если б встретились, было б труднее еще…
***
Не выбирал ни встреч и ни разлук,
Не смаковал чужие афоризмы…
И только солнце появлялось вдруг,
И только вдруг кончались чьи-то жизни…
Я не желал ни почестей, ни зла,
Не в тот период собирал я камни…
Готов всегда ответить «за козла»,
И всех козлов не обделить рогами…
Сверлил запястья взглядом — всё никак,
И яблонь сад чужой уже не сладок…
Попятилось и время, словно рак,
Не ведавшее этаких повадок…
Подумалось: не сверить ли часы?
Да номер позабыт подобных сверок…
И белый день для слов готов простых,
Что лягут в стих, забытый напоследок,
Вот лист, исполосованный дождем
Косой линейки. Впишем «аз» и «буки»…
Поставим «плюс», немного подождем…
И выведут заветное не руки
И вовсе не сердца… Но видит Бог,
Не время — сам себя я вспять подвинул:
От «я» до «мы» так возвратиться смог,
Что есть ли путь туда — за середину…
***
Вдруг вспомнится или приснится
Закат у холма на груди,
А там, через речку, станица,
И вся еще жизнь впереди…
Пешком возвращаюсь с покоса,
Для кроликов ужин несу,
Веснушками с краешка носа
Кошусь на девичью косу…
Неведомым чувством влекомый,
Тяну, словно руку, к ней взгляд…
И с первой звездою – из дома:
Вдруг выйдет…и все наугад:
Молчанье, и первое слово,
И первый цветок, и рассвет…
Все чисто, и искренне ново,
И вечно, как Ветхий Завет…
И с не разочарованьем
Проснусь на рассветной меже,
Пусть чувству не знаю названья,
Но что-то понятно уже…
И хочется в сон окунуться,
И хочется снова успеть
Разбить все колени и блюдца
И не взрослеть больше впредь…
***
Ловит детство подойником облако,
А в горах, где ночует зенит,
Через склоны, укрытые войлоком,
Синью озеро-небо глядит…
И хлеба будут после все розданы,
И долги прорастут из утех…
И прозрения звездочки поздние…
И сиротство слезами сквозь смех…
***
Спеша беспечно из рассвета в вечность,
Споткнулся о мгновение - пожить...
И ты споткнулась - неспроста, конечно,-
Мгновенья эти не переступить...
Стоунхенджи облаков небеспричинны,
Вселенная мгновеньями полна,
Как звездами в космической пучине...
Мне вдруг на ночь вагонного окна
Метро сменило сон...И дал промашку гений -
Не записал, знать, дрогнула рука...
Я миг лишь жил средь крохотных мгновений,
Мелькнувших между "Здравствуй!" и "Пока"...
***
Объятый своеволием видений
Я лес распознаю в стране чудес:
Прорыв орбиты -- сонм стихотворений,
И шаг к открытию: след с истиной и без,
Чечетка многоточий бессловесных,
И сизый свет гнилушек во плоти,
И новая планета снов и песен,
Астарта, порожденная в сети.
Апофеозом славы Магеллана
Становятся великие пути:
От Лукоморья к Лариной Татьяне...
Тут странницу свою не пропусти.
Пейзаж с глазами, символы, тотемы...
Полет и слизь, долины и снега...
И выстрел во Вселенную и в тему,
И рай зверей, и пятая нога...
Тут ключ от королевства каждый ищет:
Летающая дева, вот твой Key...
Поэты все, и каждый первый -- лишний
И так подвластен магии строки...
***
Поцелуи. Луна. С талым снегом
Полночь неслышно сошла.
Наши тела, позабыв о ночлеге,
Ринулись. Дольки тепла
Стали делить и делиться, а всуе
Падали в лунный свет...
Шалые губы слились. Поцелуи...
Нежность. Запретов нет.
Пальцы, зайдясь в этом пьяном порыве,
Лунный крошили лед,
Губы свои половинки ловили,
Чтобы отдать им мед...
Волнами шепот. Дыханий цунами.
Искорки глаз в ночи.
Мир?- не стесняйся: он вместе с нами
Тает, пылает, кричит...
Где-то за морем счастливое племя
Звезд зажигает костры...
Тает луна. Да на цыпочках время
Счастье уносит...Прости...
***