Жара. Жужжит пчела над желтой липой.
Пузатый самовар вовсю кипит.
На блюде пирожки румяной кипой.
На сад и огород прелестный вид.
Сидим, священнодействуем над чаем,
Ведем о жизни диспуты, но вдруг
Внезапно с изумленьем замечаем
Мундиры официальные вокруг.
Начальство вызывает на работу
Служителей пера и топора.
Мой друг скрывает тяжкую зевоту,
Он, как и я, не выспался вчера.
Милейший герцог нас встречает строго.
Он рвет и мечет, проще говоря.
Общаться с ним желающих не много,
Но профессионалы мы не зря.
Так-так, давай оценим положенье.
Он жаждет в жизнь реформы претворять,
И хочет слышать наши предложенья.
Дается пять минут поразмышлять.
Ну хоть бы в голове одна мыслишка!
Куда там, дико хочется назад,
Туда, где ждет имбирная коврижка,
В ликующий, уютный, тихий сад.
В волненье герцог белым стал, как вата.
Того гляди, совсем глазами съест.
Но так и не дождался результата...
Мы чинно маршируем под арест.
Мой друг рычит как зверь. Ясна причина:
О, стынущего пирога куски!
О камеры зловонная пучина!
(Я стансы завываю от тоски.)
Назавтра все неспешно возвратится
На мирозданья мрачные круги:
Я постараюсь на балу упиться,
Он - раздробить клиенту полноги.
Но даже сквозь тоски тюремной глыбу
Пробилась очевидной мысли нить:
Палач - не тот, кто вешает на дыбу,
А тот, кто постоянно учит жить.