XII. Танцовщице, играющей грех

Родедорм Лунадурн
Буква «ше»
И паук
И Шепсет
Искушенье сначала
Спайдер!
Шея
Паук
В липком гибком сплетении рук
Тень торшера качалась.
Близ от зеркала, shade.

И змея. Шар не нужен душе...
А душе нужна лишь... Паутина!
Лишь вдова и вода. И планшет изо льда.
Ил и кожа. И волосы, водоросли; тина...
пучина... Кончина!
Тишина навсегда.

И каракурт, каракурт; каракурт!!!
Как слепая вдова
Ищёт мягкую гибкую линию нежного шва
Шелковистой материи.
Шею...
Лёгкий шорох течения складок, дыхания... Эхинацея
Распускается в отблесках глаз одинокой... Мистерией!
Украшая решётки прозрачных кристаллов...
Браслеты, шипы из металла...
— Не дыши
Побрякушки... Всё что перестало...
— Нет, ещё, умоляю, ещё! Я хочу...
Всё равно ты устала.

Нашу вечность кидает в волнах сумасшествия...
Мы пошли в путешествие...

Аномалии бледной гитары
Ломким воплем разбились на пары.


*

Ты укрылась поэмой волос
Чтоб не слышать свой хохот до слёз

В зеркалах, причитавших о душах погибших повешенных:
«Вам не страшно увидеть на миг исцеленье и рай душ, и в жизни изнеженных
Слишком поздно?.. Смотри, где теперь она!
Вечность — рядом, и всё же потеряна.»

Успокойся, сейчас включат люстру и всё оживёт в золотистой пыли.
Видишь, сколько стекла и созвездий вокруг 220 вверху подожгли.

Шёпот шепчет рекою Шексной:

— Вот и Спайдер!
— А это ещё кто такой?
— Шах! Волшебница!
— Что?
— Ты слепая?

Она сумасшедшая.
Её ноги стальными клешнями разводит шпагат
И рычат шестерёнки часов по навечно прошедшему
И шипят...
Так:
Каракурт, каракурт; каракурт!!!

Только злая поэма кончается: «им kuolema»
Уходя в бесконечность звездой, не закроешь её за собой.

Буква «ше»
И змея
И волшебница
И берега без причалов
Выдох
Шёпот и вдох.
В бесконечном свеченье эпох
Вечность вечность встречала.
Близ от памяти, месяца, снов
За пределами слов.



2004