Мои руки, как ветви старинного дуба,
Очерствели, окрепли и закостенели.
Так и я стал безрадостным, скучным и грубым.
Мои очи ослепли, уста онемели.
Только ветру бродяге я жалобно внемлю,
В голове же бушуют ещё мегагерцы,
Мои слёзы не падают в хладную землю,
Бриллиантом застыли они в моём сердце.
Ты поэт, ты не можешь иметь предрассудков,
И ни что не остудит твои интересы.
Я же слаб изнутри и не дружен с рассудком,
И мой путь это вечные глупые стрессы.
Как любой я бываю и непостоянен,
И по глупости жив, и от знания смертен,
То ли весел некстати, то ль странно печален,
То ль невежеству предан, то ль вечности верен.
Не присядет в тени моей путник случайный,
Ни покоя не будет ему ни уюта.
Нет мне счастья в дороге таинственно-дальней,
В небе звёзды всё те же, в пути только смута.
И гнезда не совьёт средь ветвей моих птица;
Не родятся птенцы. Я всегда в напряженьи;
Умывался водой, но хотелось напиться;
Я последний в роду и мне нет продолженья.
Мои ноги как корни старинного дуба,
Вгрызлись в землю сухую и закостенели.
Жаль я быть не смогу ни врагом и ни другом,
Я согреться хотел, но меня не согрели.
Ты напишешь бессмертное стихотворенье,
Как мой парусник в порт назначенья не прибыл,
Как несёт и поёт подо мною теченье:
Это он, это он - отчуждения символ!
Мои ангелы бредят в бездонных пещерах;
А друзья промолчали, когда был не прав я,
И поверили в смерть мою нагло, без меры,
И не одушевили ни сёстры, ни братья.
Без прощенья, без мести, холодной рукою
Твои раны обсыплю я солью и перцем.
По щекам мои слёзы не льются рекою,
Серым камнем застыли они в моём сердце.