Он сидел, ухмыляясь вальяжно
Уголками классических губок.
Не фарфоровый и не бумажный,
Но на вид восхитительно хрупок.
И когда говорили о войнах,
О Беслане, о страшном конце,
На него покосившись невольно,
Не заметила смены в лице:
Недвижимы тяжелые веки
Были даже в момент роковой,
Когда нефтяные реки
Смешались с кровавой рекой.
И не дрогнул ни голос, ни мускул,
И глаза не сказали ни слова...
И какое-то странное чувство
Возвращалось все снова и снова...
Будто там - под натянутой кожею -
Его сердце крошится на части.
И хотя мы совсем не похожие,
Одинаково бьемся за счастье.
И никто никогда не заметит
Уязвимости наших сердец,
И не смогут ни те и ни эти
Положить этой тайне конец.