***
в домах иных ни света, ни тепла.
бойницы окон пялятся в пространство,
собой являя воплощенье зла
(на первый взгляд так может показаться)
и, если ближе подойти, снаружи
пытаясь разобраться: "что там? ну же!"
за патиною пыльного стекла,
твой мозг пронзает тонкая игла
тревожного дрянного беспокойства
неясного мистического свойства,
как будто в летний зной дохнуло стужей.
так неуютно, странно, словно в душу
твою проник бесцеремонный мрак
и шарит там. - так пьяница в кармане
своем найти пытается пятак,
что пропит был вчера еще, в дурмане
похмельном раздражен и полупьян,
и удивлен, что пуст его карман.
ни света, ни тепла в иных домах,
но что-то манит внутрь, - любопытно,
откуда этот непонятный страх?
снаружи ничего, увы, не видно!
откуда эта аура вокруг? -
ни пенья птиц, ни шороха, ни звука.
вдруг там гигантский прячется паук,
который все пожрал в округе, вдруг
там кто-нибудь лежит - ни ног, ни рук,
лишенный нюха, зрения и слуха,
и ждет когда спасут его, без стука
войдет герой отважный и спасет.
и вот тебя уже к двери несет.
что затаилось там? - поди проверь!
и ты толкаешь запертую дверь.
дверь поддается, раздается скрип
заржавленных петель, внутри темно
несет помойкой, где-то за стеной
бачок сливной журчит. похож на хрип
невнятный звук. пройдя по коридору
ты попадаешь в некую темницу,
весьма напоминающую нору, -
в ней смрад такой, что задохнуться впору,
как будто там издох огромный боров, -
в клетчатке жирной есть чем поживиться
червям и мухам, чем попировать.
ты переводишь взгляд свой на кровать,
испуганно увидеть ожидая
картину жуткой бойни, но - пустая
кровать, что справа от входной двери.
никто еще не умер. отомри.
в норе живет замшелый мутный кент,
любитель канапе и политеса,
радетель конопляного процесса,
он некогда изрядный был повеса,
теперь он абстинентный импотент.
в его мозгу не плесень, но - гнильца.
его глаза навыкате, пустые
дебильность выражению лица
отчасти придают. когда мосты и
проспекты петербурга эта рвань
неверною походкой посещает
его персоной матери стращают
детишек малолетних: "эка пьянь
гляди идет, коль будешь непослушен,
таким же станешь или даже хуже!"
да вот он сам: сидит на канапе,
таращит зенки мутные в пространство,
невнятно произносит слово "здравствуй"
и пакши тянет жадные к тебе.
он говорит "приятель, помоги!
я в этом гнусном склепе подыхаю,
судьба моя нелегкая, лихая".
но ты его не слушай, ты беги
от этого фуфлыжника, пока
ты сам не пропитался душным смрадом,
с подобной дрянью находиться рядом
чревато, речь его подобна яду,
поверь, дружок, опасность велика. -
сперва он подольстит тебе, слегка
елея в уши хищно подольет,
потом возьмет по полной в оборот.
он этот трюк проделывал не раз. -
заманит любопытного в тенёта
своей халупы, включит идиота
и ну морочить гостя. может в пляс
пуститься беспонтовый, неуклюжий,
как будто кто ему напялил лыжи
и на асфальт поставил. либо рожу
какую скорчит, буркалы вращая,
иль засвистит, как закипевший чайник
на чахлой плитке. спросишь: "для чего?" -
чтоб посетитель пожалел его
и денег дал, к примеру, иль жратвы,
к работе не способен он, увы.
все б ничего, но этот фармазон
все время норовит вцепиться в руку,
что кормит эту гнилостную суку.
не искушай фортуну, выйди вон.
пока рука твоя еще цела,
и ты способен сам найти дорогу
наружу - прочь беги, оно убого,
оно способно потреблять и только.
тебя сюда кривая завела.
пока не стала ноша тяжела
покинь обитель этого козла.
ни света ни тепла в домах иных,
и никогда не будет, хоть ты тресни,
морозной ночью, в летний день воскресный
они полны угрюмой тишины.
в сплетеньи коридоров, комнат, лестниц
трухлявый разум спит и видит сны.
18.08.2004