Древо руки мне сковало,
Изнутри меня зажало,
Кости в два венца прогнуло,
Соком снов к губам прильнуло.
В обороте жизни кровно
Истекли багрянцем словно.
В подреберье новой тьмой
Стало древо—друг живой,
Рёбрам указало путь
Вниз: корнями ноет грудь.
Вновь весны значки и боли
Ветви вырвались на волю,
Пробивая тела плен,
Словно губы, им взамен.
Древо, ты, в пустыне снов,
Для тебя их дом и кров.
Для тебя их сор хранит
Живость соков, жар ланит.
Ты—фиалок лёгкий прах
В отягчённых волосах
С ветерком над ними спелым,
Нимбом в небе поседелым:
Ты—дитя и божий страх,
В небесах таишь дремоту
И высоко ни на йоту
Не изменишься в глазах.
Но для мира: что ты значишь?
Мир, он—пуст, и не иначе.
Что твоё ему взамен
Станет радостью измен?
Оборвать твой сон и свет
Может счастливый привет.
Потому для мира ты—
Только глупые цветы.
Февраль 1998.