Обычный рабочий день.
И вдруг, словно какой-то провал,
Какие-то странно знакомые ощущения.
Кажется, такое и раньше было.
Куда-то, в далекое, память пробило.
И защемило.
Пробую понять, что нужно делать.
И что это все, черт возьми, значит.
Припоминаю.
Это было давно.
Худенький хроменький мальчик
Плачет,
Запершись в ванной.
Вода во весь напор,
Чтоб не слышали всхлипы.
Сквозь слезы, в глазах стоит картина,
Пятеро сверстников,
Среди них друг,
Скотина.
Громко, хором,
На весь город,
В самое бОльное,
И не догнать.
Костыль-нога, костыль-нога.
И не догнать.
Камень догонит,
Но уже не добросить,
И не убежать от этого хора.
Нет, еще раньше.
Ситцевый, а может какой другой
Костюмчик в полоску – пижама.
Раз в неделю на два часа,
Потом выгоняют – мама.
Больница – детская тюрьма.
Срок - полгода.
Единственное место, где мог находиться –
Окно с видом на дорогу.
Единственное занятие, которым мог заниматься –
Сочинять фантастические причины
Появления на дороге родных лиц.
Мама, папа, сестры.
В память вбито,
Как в мемориальную доску
Карла Маркса, девять дробь двенадцать,
ЛНИИП,
Телефон Г-2-01-01.
На века.
Вспомнилось,
Медбрат на руках,
Неходячего, в гипсе,
Нес в ординаторскую к телефону,
Чтоб на голос знакомый
Отвечал дрожью
Все хорошо, все в порядке, все нормально.
Вспоминаю оттуда же,
И жутко.
Двухгодовалый малютка,
Брошенный,
Почему-то очень привязался ко мне.
Наверное, я его очень жалел.
Да, я с ним часто играл.
А этот ребенок еще и не знал,
Что он калека,
Что по какой-то страшной причине,
Его без обеих ног родили,
И без руки…
Сам он не мог ходить,
Я его катал на коляске,
Ковыляя на костылях.
Койки в ряд,
Шесть палат.
Половина ребят
Сами с кровати не слезут.
Бог,
Ты от нас бесконечно далек,
Но прошу,
Сотвори чудо.
Как там они сейчас.
Как там они сейчас.
Вспомнилось,
Когда я узнал
Жена ждет ребенка,
Я, в общем-то атеист,
Ночами почти молился.
А потом
Боялся ехать в роддом.
Обошлось.
Вспомнил.
Самое, самое, самое первое –
Сняли гипс.