Как-то все мы привыкли к хайке, записанной в три строки.
Например, как:
1 трали-вали
2 дили-дили
3 это мы не проходили
Как-то распространилось у нас поверье, что твердая (она же - железная) форма хайку должна быть обязательно как 5-7-5, что эквивалентно 17 нашим языковым слогам. По этому поводу, в общем-то, и раньше не было единого мнения, а тут еще выяснилось, что 17 японских слогов соответствуют 12-14 английским, а у нас японский слог (вот, кстати, вам еще одно устойчивое сочетание помимо: «японское море», «японская мать», «японский бог» и «японский городовой») часто соответствует ритмической поэтической единице стихосложения. От того классические переводы В. Марковой сплошь и рядом состоят из намного большего количества слогов.
Например, любимое:
Парящих жаворонков выше
Я в небе отдохнуть присел –
На самом гребне перевала.
(Басе)
Впрочем, это вполне болевая точка и здесь речь совсем не об этом.
А о чем?
О форме записи хайки.
И так мы привыкли к тому, что хайка должна быть записана таким-то вот образом.
А правильно ли это? Вопрос простой. А ответ?
Когда мне на глаза попались хайки Игоря Бунчиса, записанные как эта:
"Пересекая Вселенную.......плывёт Красота......Чья у неё улыбка?"
(Игорь Бунчис) –
я, пожалуй, впервые, задумался об этом.
Хотя и не сразу. Но лишь тогда, когда понял, что Игорь все время их так пишет.
Такая форма записи была интересна и необычна. Да-да, конечно, я помню и о том, что в графомурстве приняты совсем иные стандарты хаек. Можно, конечно, окрестить их и графоманством при желании. Однако в современной литературе это направление уже вполне склонны считать самостоятельным литературным течением. Чему подтверждением может служить, например, вполне осязаемый, издающийся на хорошей бумаге альманах «Хайкумена». Форма изложения как правило, трехстрочна, что соответствует трем самостоятельным в логическом отношении смысловым сочетаниям. Что, похоже, не лишено основания, поскольку мысль часто довольно прихотлива и может быть естественно выражена лишь в какой-то единственно ей присущей форме. Таким образом, в эволюционном аспекте, хайка как бы поднимается на новую ступень, отходя от твердой жесткости 5-7-5 к свободному трехстрочию.
Вот несколько свежих примеров тамошнего творчества.
в каждой ромашке
отразилось по солнцу
на длинной ножке
(Марсель Март)
штук восемь хайдзинов
считали пятнышки
божьей коровки
(olala)
нет, нет, да и вылетит
из-под соседского уазика
живое словцо.
(воронин ха)
Паучок.
Пошли трещинами
Годовые кольца.
(Тэнгу)
Здесь нет строгого соответствия количества слогов с каноном, однако мысль выражена естественно и просто. Что и подкупает.
Следует также добавить, пожалуй, что все это происходит примерно в русле мировых тенденций поэзии хайку – в том числе на родине жанра, в Японии. Более того, японцы записывают свои хайки уже не только в три строки, но и в две, и в четыре и в одну.
Например, две хайки Одзаки Хосая:
роскошная грудь
и комар пристроился тут же
или даже
единственную блоху ловлю всю ночь.
А вот пример творчества Такаянаки Сигэнобу (в оригинале запись такая же):
в море
в ночь
река стремится к погибели
пистолет устья
Оба автора стоят у истоков т.н. «освобождения» формы хайку.
Североамериканские авторы также не отстают в своих экспериментах от японских коллег (точки перед строкой не считаются):
spring the one dead tree
(Charles D. Nethawey, jr.)
Easter lily
holds
the morning
(Barbara Ressler)
full moon...
..the cat trotting
.....up the fire escape
(Rob Simbeck)
Listening
............as the wave retreats
...............................Into itself
(Geraldine C. Little)
Очевидно, что эти авторы пытаются сообщить читателю дополнительную информацию путем придания стиху определенного внешнего вида.
Надо сказать, что весь это переход от жесткой застывшей формы к лаконично и точно выраженной мысли в свободной форме внешне очень похож на те старинные биологические процессы, когда внешне вполне одинаковые черви превратились постепенно во множество самых разнообразных насекомых – стрекоз, бабочек, мух, златоглазок.
Пожалуй, даже можно назвать этот процесс парабиологической хайкоэволюцией.
При желании, конечно.
Если же рассматривать хайку как рисунок – пусть даже и словесный – то форма записи несет какую-то смысловую нагрузку.
Например, часто хайку в Японии записываются столбиком, и я уже как-то пробовал так делать (получалось очень красиво и неожиданно), хотя содержание, разумеется не менялось. Просто новая форма записи как бы подталкивала воображение к более смелым выводам, обобщениям или ассоциациям.
Вот, например, вполне непритязательные строки о багульнике, невесть как всплывшем в памяти в одно майское утро.
багульника ветвь
в кефирной бутылке
невзрачный цветок
(Младен)
Записанное «по-японски» это выглядело так:
б в н
а к е
г е в
у ф з
л и р
ь р а
н н ч
и о н
к й ы
а б й
в у ц
е т в
т ы е
в л т
ь к о
. е к
Довольно бредовое занятие писать столбиком, не правда ли? Да и не очень многие станут читать записанное в такой форме. Особенно на стихире, совсем не приспособленной для художественной записи столбиком.
А если другим шрифтом и покрасивее?
Вот-вот – уже напоминает красивый стильный рисунок.
И, наконец, еще одна довольно любопытная форма записи, которая попалась на глаза в последние дни, и, пожалуй, поставила логическую точку в том, как записывать хайку. По крайней мере, на данный момент.
...опелен еж как,
ьвобюл и, ьтремс и, ьнзиж и
:торобоан ёсВ
(Кузьма Ивов)
К смысловой части приведенных здесь стихов я намеренно не обращаюсь, предоставив читателю самому задуматься о том, как записывать хайку.