(из поэмы "Борх")
Жив курилка!
В чужих краях пал жертвой мести
Борх — забияка и герой.
Ублюдок без стыда и чести
Удар направил роковой
Туда, где сердце Борха билось,
Но промахнулся низкий тать.
Неизмерима Божья милость:
Борху не время умирать.
Наутро юная гишпанка,
Дочь гончара, нашла его,
Когда с кувшином спозаранку
Шла за водою ключевой.
Вдвоём с отцом на старом муле
Борха свезли они к себе
И к жизни воина вернули
Назло безжалостной судьбе.
Лишь организм могучий Борха
Смог злой недуг перебороть:
Душа Борха сражалась долго
Со смертию за Борха плоть.
Роль благотворную сыграла
В спасении Борха любовь,
Что вспыхнула из искры малой,
Когда пришёл в себя он вновь.
Девицу звали Катерина.
Она красива и умна,
Нежна, скромна, мила, невинна,
В Борха безумно влюблена.
Их чувство ширилось и крепло,
Пока на одре Борх почил.
Как Феникс он восстал из пепла
И жизнь вторую получил.
Борх снова стал ходить в таверны,
Где скотоводы торг ведут,
Своей давнишней мысли верный,
Купить быков отборных тут.
Он на цыганскую красотку,
Что появлялась здесь и там,
Взирал с бесчувственностью кроткой,
А равно и на прочих дам.
Лишь Катерине в сердце место
Оставил честный Борх одной,
Нарёк её своей невестой,
Мечтая взять в свой край родной.
Но злой цыган, живым увидев
Борха, вновь злобой воспылал
И, на него в слепой обиде,
Свой план коварный начертал.
Донёс алькальду он Севильи,
Что Борх разбойник и злодей,
Шпион французской камарильи
И марокканский иудей.
Алькальд немедля принял меры:
Борха схватили и в цепях
Послали в Кадис на галеры
С конвоем крепким на конях.
Побег
Под жаркими солнца лучами,
По тракту, что в Кадис ведёт,
В уныньи, тоске и печали
Толпа арестантов бредёт.
Конвойные рядом гарцуют
На сытых и ладных конях,
Смотря свысока на босую
Команду немытых бедняг.
Средь них, выделяясь осанкой,
Шагает несломленный Борх,
Украдкой ловя за изнанкой
Мундира назойливых блох.
Висят кандалы как вериги
На белых дворянских руках,
За лигами тянутся лиги,
Оковы звенят на ногах.
Так шли они больше недели,
Но вот за прибрежной грядой
Синь моря они разглядели
И берег скалистый крутой.
Уже вечерело. Кровавый
Закат обречённо пылал.
Стервятник — обжора лукавый
Парил над вершинами скал.
Вдруг сзади послышался топот
Подкованных конских копыт.
Поднялся средь узников ропот,
Страх жизнь потерять позабыт.
Из тучи клубящейся пыли
Явился военный отряд:
«Мы, барин, тебя не забыли!»
«Пафнутий?! Ты здесь? Как я рад!
Бог мой, Катерина с тобою
Верхом на кауром коне
И слуги маркизы, гурьбою
На помощь пришедшие мне!»
«Мой милый, я долго скакала,
Не спала, не ела семь дней,
Маркизе я весть передала
Об участи горькой твоей.
Маркиза послала подмогу,
Возглавил Пафнутио их...»
«Ах, милая Катя, ей Богу,
Я — раб твой и вечный должник!»
Пафнутий сказал командиру
Конвойных: «Здесь мой господин.
А в том, что в тюрьму угодил он,
Виновен доносчик один.
Свободу ему возвратите,
Снимите оковы с него.»
Но гордый солдат предводитель
Спросил возмущённо: «Чего?!
Ты что беленою объелся?
Сошёл ты, наверно, с ума?
Me cago en… ¡Hay que hoderse!*
Тебя проучу я, чума!»
И слов не бросая на ветер,
Он выхватил острый клинок.
Пафнутий на это ответил,
Поспешно нажав на курок.
Свалился с коня забияка,
За ружья схватился конвой.
Быть лютому бою, однако,
И грянул немедленно бой.
Бегут кто куда каторжане,
Охрана без толку палит,
Дым, треск, лошадиное ржанье —
Кругом суматоха царит.
Кромешная ночь опустилась,
Бой кончен. Оковы долой!
Дверь клетки железной открылась,
На воле вновь Борх удалой.
Бежать из Гишпании надо
Борху и Пафнутию с ним.
За голову русских награда
Фернандо** обещана злым.
«Поедем со мной, Катерина,
В далёкий мой северный край.
Ты станешь женой дворянина».
«Нет, Борх мой любимый, прощай!
Оставить отца не могу я,
Он болен, несчастен и сед
И, дочь потеряв дорогую,
От горя покинет он свет.»
Борх нежно простился с зазнобой
И в дальний отправился в путь.
Вздыхали и плакали оба —
Печаль разрывала им грудь.
Девятый вал
Погоня оставлена с носом —
Борх с верным слугою бежал.
Судьба благоволила россам,
Спасая от вражеских жал.
В Гишпаньи лазутчики рыщут,
Ни шагу ступить без препон.
Борх молвил: «Пафнутий, дружище,
Нам должно скакать в Лиссабон.»
Недолгим их странствие было
По щедрой земле лузитан —
Три раза вставало светило
И падало за океан.
Едва оказавшись в столице,
Борх доктора Инге сыскал.
Дал путникам доктор умыться
И всячески их обласкал.
Супруга сего эскулапа
Гостям приготовила снедь,
Макака подала им лапу
И стала в восторге реветь.
Назавтра, с утра, доктор Инге
Пошёл с россиянами в порт.
Один капитан без заминки
Взял странников русских на борт.
Он с грузом в Бордо отправлялся
На бриге своём через час.
Борх с доктором крепко обнялся:
«До встречи, друг Инге!» «Bonne chance!»
Послушный попутному ветру,
Корабль по морю летел.
Борх, думе предавшись заветной,
На волны бесстрастно глядел.
Он грезил, что новая встреча
Его с Катериною ждёт:
Осталась зазноба далече,
Но счастья наступит черёд.
Меж тем, быстроходное судно
Вступило в Бискайский залив.
Гром грянул, как ангел в день судный,
Огнём небеса озарив.
Поднялись огромные волны
И стали раскачивать бриг.
Зарифить фок с гротом проворно
Велел капитан в тот же миг.
Но поздно — неистовым шквалом
Разорваны кливер и фок.
Грот-мачта, качнувшись, упала,
И бриг завалился на бок.
Солёной морскою водою
Наполнился трюм до краёв.
Волною, от пены седою,
Навеки скрыт брига остов.
__________________________________________________
* Грубые испанские ругательства.
** Фернандо VII (1784-1833) — испанский король, прославившийся своей жестокостью.