Всё началось однажды с того, что Он появился на свет. Внешне такой же, как и все: как и у всех – четыре конечности, как и у всех – пара зорких ясных глаз, пара ушей, очень симпатичный маленький нос, как и у всех – волосы (там же, где они растут у всех)… Внешне Он ничем не отличался от остальных. Но с самого начала Ему было суждено быть не таким, как все, выделяться из толпы… Хотя бы имя, которое Ему дала мать: оно было слишком редкое и потому непривычное на язык. Оно смущало окружающих, и Он переиначил его. Но и это не помогло: имена оставляют на нас свой отпечаток, и Его имя не было исключением. Он казался слишком странным: Он не умел предавать, делать больно, убивать, причинять физические и душевные страдания, не умел врать, изворачиваться, хамить… В общем, не умел всего того, без чего нельзя было выжить в стае. И потому, однажды, когда ему было еще не так много лет, Он ушел из неё. Нет, не сбежал, а именно ушел, с намерением никогда туда не возвращаться…
Жизнь била Его, швыряла по миру, тыкала носом в собственную несостоятельность, преподносила сюрпризы (в большинстве своем не очень приятные), преподавала уроки, которые ломали его ранимую душу, закаляли волю и делали подобным всем остальным. Но Он не замечал этого… Иногда, когда ночь расстилала звёздный ковер на небосклоне, а ветер шептал что-то нежное наивным березам, Он, лёжа на спине, смотрел в небесное окно, пытаясь увидеть там лик того, о ком мать всегда говорила, что он видит и может всё. И тогда, толи от отчаяния, толи от скуки и одиночества, Он заговаривал с этим всевидящим и всемогущим. Он спрашивал его:
- Почему я? Почему ты сделал меня таким? Почему они меня не приняли, отреклись от меня, сделали изгоем? Чем я хуже их?
Поначалу в окне никто не появлялся и не отвечал Ему. И Он, устав всматриваться в темноту, засыпал в надежде, что завтра всё изменится. Но наступало утро и всё было, как прежде: то же одиночество, та же одинокая нора, куда никогда не ступала ничья нога, кроме его собственной, та же потребность в пище, воде, отдыхе…
Шли годы. Он повзрослел и стал матёрым волком. Каждый день был похож на предыдущий: всё сводилось к борьбе за выживание. Иногда эта борьба была просто противостоянием себя самому себе, борьбой с ветряными мельницами, но Он даже не догадывался об этом, т.к. уже привык, что ничто в жизни не даётся просто так. Вечерами Он по-прежнему вопрошал небесное окно, которое лишь подмигивало ему переливами звездного света, но не отвечало на его вопросы. Но однажды, когда Он уже было отчаялся дождаться в очередной раз ответа, Он услышал голос:
- Так было нужно.
Сначала Он решил, что ему послышалось, что это ветер забавляется над ним, играя с горным эхом. И Он тихо спросил:
- Что было нужно?
- Так было нужно, чтобы Ты был другим. Стая очерствела, потеряла ощущение единства, живет без принципов, не испытывает ни сожалений, ни сострадания. Я хотел, чтобы Ты показал им всю их бездушность и пустоту…
- Ну и чего ты этим добился? Я один. Я волк-одиночка. Мне всю жизнь приходилось бороться за каждый глоток воздуха, за кусок пищи, за каждую мамину ласку, за место в стае!!! За что это мне?! Мама всегда говорила, что есть на свете три составляющих счастья: Надежда, Вера и Любовь. И где же они? На что я могу надеяться, во что я могу верить, кого мне любить, если я один во всей Вселенной. И ты! ты меня обрёк на это!!! За что???
Но Он так и не получил ответа: небесное окно с тихим скрипом закрылось и свет, мерцающий в нем, погас…
Как ни старался Он снова вызвать на разговор небожителя, окно больше не открывалось и голоса Он больше не слышал… Опять шли месяцы. После жаркого лета, пришла осень со своими проливными дождями, и Он целыми днями лежал в норе, думая о смысле своей жизни… Как-то утром Он проснулся от запаха гари. Он было сунулся выглянуть из норы и посмотреть что случилось, но увидел, что вокруг всё горит и, что выход из норы завалило упавшее обугленное дерево. Он попытался столкнуть дерево и выйти наружу, спастись, убежать. Но дерево было слишком тяжелым для него одного, и, в довершении всех бед, пытаясь оттолкнуть его, ему защемило лапу, и теперь уж Он не мог двинуться ни назад, ни вперед. В первый момент его охватила ярость: Он кусал, рвал зубами кору, раздирал ее свободной лапой, но всё было без толку – лапа застряла намертво. И тут пришло отчаяние. Он взмолился к всевидящему оку:
- Кто бы ты ни был, помоги мне! Всю жизнь я боролся, а теперь мне предстоит такая позорная смерть! Я же волк, а не какая-то дворняга!..
Но ответа не было, и помощь не приходила. И тогда в Его душе колыхнулось что-то, Он стал молиться по-другому:
- Я до последнего не верил, что ты есть, думал, что это всё мамины сказки, что она придумала это для того, чтобы я боялся натворить что-то плохое. Но когда ты заговорил со мной, я поверил в тебя, и я верю сейчас! Я действительно ВЕРЮ!!!
И тут – о, чудо! – дерево дотлев, раскололось надвое и Он смог высвободить лапу. В следующий момент Он услышал в дуновении ветра знакомый ему голос: «Верь! В Вере – спасение!»
С тех пор минуло пол года, после долгой зимы, пришла весна. Гуляя по лесу, Он вдыхал всей грудью новый воздух, пропитанный жизнью. Лапа за зиму практически зажила, и теперь Он ходил, едва заметно прихрамывая. Возвращаясь с охоты в нору, Он услышал злобный рык и звуки отчаянной борьбы. Он побежал трусцой в сторону, откуда доносились эти звуки. Первое что он увидел, были два матёрых волка, его ровесники, пытающиеся перегрызть друг другу глотки за испуганную и растрепанную волчицу. Ему стало противно: два брата (даже если они и не кровные братья, но ведь они одной крови, они – волки) дерутся из-за самки! Фи!
Но тут Он присмотрелся и увидел, что она не совсем обычная волчица. Нет, у неё, конечно, тоже были четыре лапы, нос и хвост, но шерсть… Она была БЕЛАЯ!!! Снежно-белая волчица! Такого Он никогда еще не видел!
Ох, говорила мать, что женщины – зло: стоило ему засмотреться на неё, как двое соперников переключили своё внимание на него и уже шли к нему твёрдой поступью с не менее твёрдым намерением избавиться от него любым способом. Завязалась жаркая борьба. Он остро ощущал на себе клыки, когти, крепкую хватку чужой челюсти, сильные толчки лбом под дых, но долгие годы охоты в одиночку научили его стоять за себя…
Из драки (кто бы сомневался) Он вышел победителем: оба других волка лежали с растерзанными глотками в овраге. Он оглянулся вокруг и был очень удивлен, когда увидел, что волчица не ушла, а сидит невдалеке и смотрит на него восхищенным взглядом. Он еще раз фыркнул и хотел было сделать шаг по направлению к своей норе, как упал, словно подкошенный. Только сейчас Он заметил, что у него в боку рванная рана, откуда хлещет горячей струей кровь, да и только зажившая рана на лапе снова была раскрыта. Шансов доползти до норы, зализать раны и отлежаться, почти не было: Он потерял слишком много сил и крови, и почти физически ощущал, как жизнь утекает из него.
Он лёг на брюхо, положил голову на лапы и приготовился умирать, но тут услышал, точнее почувствовал, что Она идет к нему. Он хотел было фыркнуть и оскалить прекрасные острые зубы, чтобы Она убиралась восвояси, но её это ничуть не испугало. Наоборот, Она подошла вплотную, облизала все Его раны, и, вцепившись зубами в Его холку, куда-то потащила. Что было дальше и как Он попал в свою нору Он не помнил, т.к. на пол пути потерял сознание. Позже Она рассказала Ему, что без сознания Он пролежал неделю. Всё это время Она ухаживала за ним, смачивала его раны чем-то липким и горьким на вкус, поила свежей водой, целыми сутками дежурила у его ложа. А когда Он пошел на поправку, Она ушла и уже не вернулась.
Сначала Он говорил себе, что, мол, черт с ней, сам справлюсь, мне не привыкать, но шли дни и одиночество, от которого Он уже почти отвык, снова заполнило собой всю его нору, да и душу тоже… В норе до сих пор пахло Ею, а на земле Он то там, то здесь находил клочки ослепительно белой шерсти. Белоснежная волчица… Снежная волчица… Нежная… Из Его груди вырвался лёгкий стон. Нет, это была не боль, точнее не физическое, а душевное страдание, которого доселе Он не испытывал никогда. Через несколько дней Он мог уже самостоятельно выходить на охоту, но ничто не приносило радости, даже то, что Он выжил в той схватке. Ночами Он засыпал с мыслью о Ней и просыпался с этими же думами. Каждый вечер Он опять глядел в небесное окно и говорил:
- Я так хочу, чтобы Она вернулась. Я всю жизнь ждал чего-то. И вот, когда я обрел это, ты обобрал Её у меня. Но я жду, что Она вернётся. Я надеюсь на это! Я действительно НАДЕЮСЬ!..
Ветер донёс к нему глухое бормотание: «Надейся! Надежда умирает последней!»
И Она вернулась. Вернулась прекрасным летним днём. Солнце ослепительно сияло в небесах, отражаясь на её шерсти, отливая миллионами радужных бликов. А Он не видел этого солнца, т.к. Его взгляд был устремлен в два огромных светила – Её глаза. И Его сердце рвалось наружу, отбивая бешенную тарантеллу. И Он понял, что сейчас Он счастлив: Он испытал в жизни Веру, когда отчаялся спастись, Он питал Надежду, когда ждал, что Она вернется, и сейчас Он понял, что испытывает Любовь, а это именно то, что мать считала необходимым для счастья! А разве материнское сердце ошибается?! :)