Утонули копыта в обрюзглости черной земли.
В безобразном унынии, что корабли на мели,
бороздили понурые кони моря зверобоя.
«Вам бы, кони, на грязные ноги -- блестящих подков,
или яблочно-пёстрых, весенне-игристых боков.
На замену нагому позору -- бесстыдство рябое».
Золотистое небо меняло со злобы свой цвет;
словно хохотом вслед, уличали в порочном родстве
острокостные кони протяжным неслаженным ржаньем.
Говорили мне правду – хотелось спасительной лжи,
больше, чем апельсинов зимою и даже -- чем жить.
Утомлённые ноги врастали в иссохший ольшаник.
Боже, не покидай меня, не покидай меня, не
покидай. Мой рукав безнадёжно увяз в шестерне,
Око-озеро тиною конъюнктивитной покрыто.
Чёрт бы с ними: мне лишь бы лошадкою сивой не стать.
Чёрт бы с ними: мне лишь сохранить бы дворянскую стать,
Не забыть бы, как некогда звонко стучали копыта.