В послевоенное время – лагерное по-прежнему
все были обязаны верить –
не близким, не Богу, лишь- вепрю.
Имя его противно мне повторять на бумаге.
Это наша история-
стыда и позора - не так ли?
При этом общем кошмаре
в доме моих родителей-
-на Курской дуге полюбивших,
родивших меня в Берлине –
на ложь был запрет наложен.
И говорил мой папа –
-доктор милостью Божьей-
в начале пятидесятых:
«Легко говорить правду».