Эх ты, жизнь моя - перебранка!
Есть чекушечка для нутра.
От душевной тоски – таранка,
собеседница до утра!
Я мечтал (эх, товарищ вобла!)
и любил на пределе сил!
Только сны подбирались подло,
как в ночи воронёный ЗИЛ.
В них, смеясь, по спине хлестали
херувимы в блатных кашне
и - в браслеты из звонкой стали -
пригвождали меня к стене.
И в тиши кабинетной пыли
некто мягкий такой нахал
подрезал, как в зверинце, крылья
«бездуховным» моим стихам.
Гурманисты сплошной морали
полюбили меня спасать
и учили в мирском аврале,
как по-горькому пить - писать.