* * *
Когда пространство ограничено судьбою,
то это не случайно – значит, вещи
хотят вниманья нашего, обои
предстанут картой мира в сетке трещин.
Трубач хмельной по улице моей
бредет, шатаясь с похорон, играя
песню Утесова; лицо его красней
заката над домами, яблок рая.
И вот невольный он соавтор мой;
в судьбе моей все чаще так и будет.
Едино все. И мыслей пестрый рой,
и вспышки образов беру из царства буден.
Я в рабстве у событий и вещей,
больна стихами, что приходят градом.
Терпи, Агарь, в изгнанье тяжелей;
терпи, Иов, болезнь – тебе наградой.