Для него она была – друг. Для неё он – любимый мужчина.
И надеяться на мнимое «вдруг» у неё не имелось причины.
Сотни писем ушли в никуда – у него не нашлось нужных слов.
Оба думали: «А, ерунда!» Ерундой оказалась – любовь.
Он любил, но, увы, не её. И Судьба над ним зло пошутила:
Его женщина была не его и его никогда не любила.
Она знала об этой беде и его ни о чем не просила.
Он к её прижимался руке, как бы черпая в ней свои силы.
«Люблю» сломало его мир, пробило панцирную толщу,
Любовь он так и не простил, ушел из жизни её молча.
Опять писала в никуда. Опять ждала. Опять страдала.
Сгорала молча от стыда, но всё равно ему писала.
Он, как и прежде, нервы рвал. Причем, конечно, не себе.
Он вкусно ел и крепко спал, и звёзды доставал с небес.
Но вот минуло пару лет. Они столкнулись в старом сквере.
И он, как пёс, глядит ей вслед, своим глазам почти не веря.
Она сменила всю себя: от старых джинс до новой стрижки.
За нею мелко семеня, пыхтит кудрявенький мальчишка.
Догнав её, сказал: «Привет! (и сам не знал что ей сказать)
Зим сколько, боже, сколько лет?! Тебя прям просто не узнать!»
Она лишь мило улыбнулась, отбросив сумочку за спину:
«Да, вот немного потеплело, решила прогуляться с сыном».
«Так этот карапуз – твой сын? Ты замуж вышла? Поздравляю!
А я вот до сих пор один. Когда женюсь – и сам не знаю…»
«Я не жена, я только мать. Теперь такое, вроде, модно.
Не нужно ничего скрывать: с ребёнком, но зато свободна!»
«Как ты связалась с подлецом? Вот гад, чтоб он сегодня подавился!
Вот если б я вдруг стал отцом, я б обязательно женился!
Как назвала ты сына, Настя? Постой! Куда? Уже уходишь?»
«Прощай! Желаю тебе счастья! А сына – в честь отца – Адонис»
Он побледнев, молчал с минутку. Вдохнул поглубже и спросил:
«Скажи мне, Настя, это шутка? Ребёнок этот…он…мой сын?»
«Прощай, Адонис, это – в прошлом. Себе я сына родила,
А ты же думай о хорошем», и, развернувшись, прочь ушла…
И жизнь своим шла чередом, лишая гордости строптивых:
Он для неё стал вдруг врагом. Она же для него – любимой…
воскресенье, 11 Апреля 2004 г.