Прозываюсь я О'Келли, и побудку мне дудели
В Бирре, в Лидсе, и в Барелли, и в Гонг-Конге, и в Пенджабе,
И в вонючем Пешаваре,
И еще в какой-то твари,
И еще в какой-то жабе.
Помню марши по болоту, помню горести без счету,
Кровянистую блевоту, лихоманку и мигрень.
Но для дряхлого солдата — ой махрово, ой мохнато! —
Ныне плата — шиллинг в день.
(Хор) Шиллинг в день —
Это вам не дребедень,
Это счастье — шиллинг в день!
Я теперь хужее мрази, а ведь мы во всяком разе
Скакивали против гази с обнаженным палашом,
И в галопе запаленном, двум соседним эскадронам,
Становилось все равно нам, уберемся ли живьем.
Нынче — спину горбить женке за поденные деньжонки,
Ну а я стою в сторонке и глазею на крыльцо:
Коль меня вы углядели —
И не в холе, и не в теле —
Возле Ветрополь-отеля, так подайте письмецо!
(Весь хор)Дайте, дайте письмецо: вам первейшее лицо,
Старшина кавалерийский, старабанит письмецо!
Он подпал Господню гневу,
Редко угождает чреву.
Дайте шиллинг на сугрев — и
БОЖЕ, МИЛУЙ КОРОЛЕВУ!