Лишь усмехнувшись горько в пресловутый кулачок,
Я понял, что достойным быть мне не достанет сил,
Раскрашивая душу в нелюбимые цвета,
Я всё равно не скрою прокажённые углы.
Склонённые ладони переломанных колен
Я заштрихую грифелем на кончике ногтя,
Смотря немудрым глазом в начинённый чемодан,
Я быстро превращаюсь в пескоструйный аппарат.
Но там, где дует ветер
Сдувает все сомненья вместе с лёгкой головой,
А там, где мирно тихо
Заколосилась гадость в обожённое нутро,
В которое упали рельсы-шпалы,
Ноги-руки, соль и сахар,
Ядовитый порошок,
Задёрнувший мозг шторой с липкой рыжей бахромой.