МЁРТВЫЙ ЯЗЫК.
Я споткнулся.
Я остался лежать,
упираясь лицом
в что-то мягкое.
Мне становилось
всё труднее дышать,
но я не смел шевельнуться,
я знал:
это мёртвый язык великана,
которого
убили вчера рыбаки -
эти витязи ржавых багров
и солёных сетей,
развешанных между шестами,
чтобы ветер сушил их от моря.
Великана оставили вялиться.
Прямо на берегу.
На обильно посоленной гальке.
Под немым, обжигающим солнцем.
Одежду содрали с него,
нашили себе одеял.
И занавесок,
чтобы в пору занятья любовью
занавешивать ими окно.
Когда же провялится он, -
то ловкие, крепкие женщины
разрежут ножами
его
на куски.
И каждый получит кусок
по заслугам.
И будут три дня пировать
ловкие, крепкие женщины
и витязи ржавых багров,
и заниматься любовью,
и песни весёлые петь,
довольные вяленым мясом,
которого вдоволь наелись.
Так пусть же и мне
тоже отрежут язык.
И тоже завялят на солнце.
Рядом с его языком,
в который лицом я уткнулся.
И пусть его тоже едят.
Пусть будет больше еды
для милых моих земляков,
которых я с детства люблю.
Пусть хоть в пищу
язык мой сгодится.
Если больше не годен
он. Никому
ни на что...