Жизнь, бывает, соединяет в как бы гармоничную картинку один да один. Слова? Нет. Но слово ли? Что я знаю о слове? Пыль на столе с симпатичным, одушевленным рисунком, случайно вычерченным временем и неоднородными движениями послушных подсознанию пальцев. И только для того, чтобы пальцы, послушные сознанию, эту пыль стерли. А если им запретить, то и задохнуться можно. Одномоментность, навечно вошедшая куда-то там…
Бывает, и размежевывает. Ну и что? Кому-то есть дело до болтанки у тебя внутри? Кому-то есть дело до болтанки у тебя внутри – но кому? Рукопожатием с кем-то не обменяешься, а руки, бывает, стынут, и что с того, что руки эти смертны? Они живы.
Плоды искусственно оставленной гармонии напоминают плоды запрета сознательного действия пальцами. Сухой плач.
Иди! Носом в ковер. Иди! Носом в ковер. Иди! Носом в ковер…
Пойду. Пойду, пока что, возьму пример с какого-нибудь ребенка.
И, походя, буду дышать на руки. Сам. Сухим холодом влажного горячего воздуха.
Тыльные стороны ладоней саднит от ворса ковра.