Валентине
Но надо плакать, петь, идти…
Блок
…Где-то в глухих и бескрайних просторах
Странной, волшебной, прекрасной страны
Через поля, через речки и горы,
Вечный сезон – от весны до весны --
Бедная труппа бродячих артистов –
Комедианты, трюкач на осле,
Канатоходцы, атлеты, флейтистка –
Все колесили по пыльной земле.
В старом, скрипучем, большом тарантасе
Мыкались по свету, ночью и днем,
Все их бродячее пыльное счастье
Вместе со скарбом покоилось в нем.
Так они ехали, шли по дорогам –
Девочки, мальчики в тертых трико,
Гибкий гимнаст, как речная осока,
Да ясноглазый учитель с клюкой.
На площадях открывались ворота,
Стлались два выцветших старых ковра,
И начиналось чудесное что-то:
В городе цирк! Представленье! Ура!
Медь наполняла чехол от гитары…
Ну а потом затихал шумный гам
Жители города шли на базары
По магазинам и прочим делам
А циркачи покупали похлебки
И до утра в шарабане своем
В тесном кругу, беззащитном и робком,
Все говорили о чем-то родном…
Кто-то смеялся, а кто-то – не очень,
Кто-то уже клонился ко сну…
Мальчик, с душой, как костюмные клочья,
Молча глядел на нее лишь одну…
Он, неприкаянный фокусник, тихо,
Думал, улегшись на старенький тюк:
Вот сотворить бы безудержно, лихо,
Наиглавнейший жизненный трюк --
Стать великаном из маминых сказок,
Ветром, звездой или морем бы стать…
Или же просто, без всяких подсказок,
Молча ей ноги расцеловать…
Фарс приближенья, миф совершенства,
Плавал в ночи, не касаясь его.
Всем так хотелось покоя, блаженства…
Ей – не хотелось уже ничего.
Жизнь – лишь в скитаниях и наважденьях
Таяла воском свечей на полу…
Только единственный миг наслажденья –
Ночью свернуться в знакомом углу
И задремать. Неземные мечтанья,
Радость безумства – странный каприз:
Словно во всем нашем злом мирозданьи
Нет ничего, что тянуло бы вниз
Нет шарабана в лесу запустелом,
Нет королей, бедняков и пажей…
И через облачко спящего тела
Молча летели стаи стрижей
Души, лишь души – слепые котята,
Голые, маленькие, без зла,
Сны, только сны – душица и мята,
Белый туман, чистотел и зола,
Воздух, лишь воздух, пронзительный, свежий,
Вдох – словно все средоточье стихий,
Жизнь, только жизнь океаном безбрежным
Да еще чьи-то простые стихи,
Единовечный покой сопричастья,
Странная радость, забытая суть…
…Поутру снова было ненастье.
Цирк потихоньку отправился в путь.
Снова дороги, болезни и лица,
Мальчик все мучился.. Вдруг, в один миг,
Прошелестела листва, как страница,
Тихо ему улыбнулся старик,
Скрипнула ось у старой телеги,
Кто-то вздохнул, кто-то дернул ногой –
Вроде бы все как обычно на небе…
Только планета вдруг стала другой.
Вдруг растворились во тьме великаны
И успокоилась липкая муть
Кто-то внутри, восхитительный, странный,
Все подливал ему радости в грудь…
Цирк въехал в город. У ратуши новой
Быстро сошелся народ из церквей
(Ах, что же в этой стране непутевой
Людям не дал Бог веселых царей!)
Клоуны снова дарили улыбки
И закулисной печали их смех
Вовсе не знал.… Ну а мальчик стал прыткий!
Было в тот вечер ему лучше всех.
Как он блистал в тот вечер на сцене!
Как доставал из мешка голубей!
Не было злости, усталости, лени,
Даже вдруг стал небосвод голубей
Ну а она, как по храма ступеням,
Шла по канату в блестящих ремнях
Шаг… Дрожь ноги… Взмах бессилья… Мгновенье –
Хрупкое тело лежит на камнях.
Мальчик. Не. Понял. Она. Не. Вставала
Страх. Пустота. Неизбывность. Бедлам.
Труппа сбежалась. Толпа замолчала.
Мальчик стоял. Его не было там.
Тело снесли, завернули в рогожу.
Кто-то молчал. Кто-то трубку курил.
И растекался слезами по коже
Алый пурпур – окровавленный грим.
…Остроконечные елей верхушки
Ночью хотели проткнуть небосвод…
Утром пришли к незнакомой церквушке
И схоронили ее у ворот.
Вроде ничто даже не изменилось
Только судьба вдруг замкнулась в кольцо.
Мальчик не плакал. Душа растворилась.
Сердце зашлось. Почернело лицо.
…………………………………………………………………………….
«Смерти… Ты знаешь, ее иногда слишком много,
А иногда ее нет. Просто нет.
Есть только долгая злая дорога
Да горизонта прямой силуэт.
Черт бы побрал эти острые камни!
Лезь, надрывайся, забудь свою власть,
Бейся о стены, подмостки и ставни,
Смейся над каждым препятствием всласть!
В муках опять обретай свою веру
А назовут сумасшедшим – и пусть!
Не признавай за врагов своих первых
Страх, одиночество, горечь и грусть,
Так и живи, безудержно, хлестко,
Сердцу на миг не давай отдохнуть
И на любом, на любом перекрестке
Лишь небеса подскажут твой путь
И через тысячи лет воплощений
Кроме любви, не прими ничего,
И упади на больные колени,
И прошепчи тихо: «Воля Его…»
Просто.… Да все очень просто. Удачи.
Верь мне, ведь я – это ты через век.
Вечность опять начинается с плача.
Все очень просто.… И это – навек».
……………………………………………………….
…Небо серело. Восток плыл в тумане.
Цирк уезжал в непроглядность и дым.
И, как забытое ей покаянье,
Что-то летело, витало над ним…
1999-2000