Маска Красной смерти
Неаполитанский фарс
Действующие лица:
Хозяин балагана – гаер, шут и грубиян
Эдгар Аллан По – писатель, склонен к сплину и сердит на весь свет
Аббат – страшный флегматик, поколебать спокойствие коего не в силах ничто на свете
Принц Просперо – гуляка, пьяница, мот, ловелас. Впрочем, весьма обаятельный
Люсьен де Пре – светский мотылек, легкомысленный и глуповатый, ревнив как мавр
Винченцо Козаностра – очень серьёзный господин, финансист и мафиози. Всегда при оружии
Смерть – просто смерть. Красная смерть
Место действия – окрестности Неаполя. Время действия – что-то между первым и тринадцатым ударом часов.
Балаганщик:
Почтеннейшие дамы и сеньоры!
Я счастлив вам представить четверых
Персон, судьба и действия которых
Легли в основу россказней моих.
Аббат – почтенный пастырь. Много лет
На службе церкви. Книжник и поэт.
Он топит грусть, невзгоды и несчастья
В вине Бордо, что держит для причастья.
Считает, что дни мира сочтены.
Да, он еще легко толкует сны.
Люсьен де Пре, милейший господин,
Пожалуй, он в Неаполе один
Не знает о делах своей жены,
И с принцем потому они дружны.
Они с Просперо стали бы врагами,
Знай он, кто наградил его рогами.
Винченцо Козаностра – финансист.
Улыбчив, обаятелен, речист.
Дает частенько ссуды под процент.
Он любит женщин, фрукты и абсент.
Того, кто был в делах нечестен с ним,
Ещё нигде не видели живым.
И, наконец, наш славный принц Просперо –
Сам облик, обаяние, манеры,
Все говорит о том, что только принцем
Мог этот ловелас и мот родиться.
Однажды наказал его отец
За то, что за ночь пропил он дворец.
Вино разлито по бокалам, маски
Готовы, и осталось нам теперь
Начать повествованье. Верь - не верь,
В нём есть подтекст, как, впрочем, в каждой сказке.
Итак, друзья, пусть это представленье
Развеет вашу скуку и печаль,
И пусть вам будет серебра не жаль
Актерам бедным на вознагражденье!
Винченцо:
Итак, друзья, в Неаполе чума,
Хотите верьте нам, или не верьте,
Её тогда прозвали красной смертью
От ужаса сходившие с ума.
Люсьен:
Итак, друзья, в Неаполе зима,
Собачий холод, сырость и ненастье,
Промозглый ветер, прочие напасти,
Короче – все укрылись по домам.
Не исключение наш юный принц.
Собрав своих приятелей беспутных,
Десяток не пойми каких девиц,
В общении весёлых и распутных,
От холода и ужаса чумы
Он скрылся там же, где скрывались мы.
Под кровом у почтенного аббата.
Винченцо:
Одна судьба в подобном виновата.
Я не могу сказать вам, что аббат
Визиту принца был безмерно рад,
Но тем, кто спорит с сыном короля
Пусть будет пухом матушка земля.
Люсьен:
Зато как я доволен этой встречей!
Ведь у меня и план уже намечен,
Припрятан яд и заострён стилет.
Я другом был в теченье многих лет
И собутыльником сиятельного принца.
Теперь должно все сильно измениться.
Мерзавец днем хлестал вино со мной,
А ночью нагло спал с моей женой!
Балаганщик:
Что за Отелло! Кстати, что забавно:
Об этом он узнал совсем недавно…
Винченцо:
Просперо - преизрядная паскуда:
Взял у меня солиднейшую ссуду,
Размером с государственный бюджет,
А возвращать её охоты нет.
Простите мне, я ждал в теченье года,
Я пробовал различные метỏды,
Пытаясь совесть пробудить его,
Однако не дождался ничего.
Плевать, что он ведет игру не чисто,
Тут дело в самолюбьи финансиста!
Просперо:
(пьян в стельку, как обычно)
Скорее двери отворяй, аббат!
Я нынче видел сон изрядно странный,
Во сне, представь, я умер как Марат,
Плеща на пол гемоглобин из ванны.
А до того – сон был и вправду крут –
Я был задушен шарфом в замке ночью,
Но чувствовал: ещё меня взорвут,
Пардон муа, почти что вдрызг и в клочья!
Не то, чтоб сны про гибель на миру
Мне как-то неприятно видеть было,
Я попросту надеюсь, что умру
В момент оргазма, точно как Атилла!
Аббат:
(флегматично, почти без интонации)
Значений я, мой принц, не подберу,
Но сон ваш извините, не к добру.
Хотя, быть может, это оттого что
Вам подали несвежую икру,
Вот и приснились всякие кошмары.
Вы думайте, что кушать на пиру!
Винченцо:
(оценивающе разглядывая принца)
Раз денег от него мне не дождаться –
Прикончу-ка я этого паяца!
Коль он не смотрит, что он тащит в рот –
Не ровен час, от яда и помрёт.
И вот тогда я, скорбною порою,
Стрясу с казны должок его с лихвою!
Эдгар Аллан По:
(появляется из зрительного зала. Рассержен, чтобы не сказать взбешён)
- Черт бы побрал этих фигляров! Вот как нужно это описывать:
…Уже давно опустошала страну Красная смерть. Ни одна эпидемия ещё не была столь ужасной и губительной. Кровь была её гербом и печатью - жуткий багрянец крови! Но принц Просперо был по-прежнему весел - страх не закрался в его сердце, разум не утратил остроту. Когда владенья его почти обезлюдели, он призвал к себе тысячу самых ветреных и самых выносливых своих приближенных и вместе с ними удалился в один из своих укрепленных монастырей, где никто не мог потревожить его. Здание это - причудливое и величественное, - было опоясано крепкой и высокой стеной с железными воротами. Вступив за ограду, придворные вынесли к воротам горны и тяжелые молоты и намертво заклепали засовы. Они решили закрыть все входы и выходы, дабы как-нибудь не прокралось к ним безумие и не поддались они отчаянию. Обитель была снабжена всем необходимым, и придворные могли не бояться заразы. А те, кто остался за стенами, пусть сами о себе позаботятся! Глупо было сейчас грустить или предаваться раздумью. Принц постарался, чтобы не было недостатка в развлечениях. Здесь были фигляры и импровизаторы, танцовщицы и музыканты, красавицы и вино. Все это было здесь, и еще здесь была безопасность. А снаружи царила Красная смерть. И тогда принц Просперо созвал тысячу своих друзей на бал-маскарад, великолепней которого ещё не видывали…
Вот как это было! А этих двух персонажей вообще не было по сюжету! Чтоб королевский судья повесил чертова балаганщика! (бросает на сцену рукопись и уходит)
Балагащик:
Вот так всегда. Почтенные сеньоры!
Я вас прошу не обращать вниманья:
Меж авторов и сценаристов ссоры
Так часто не имеют основанья!
Пусть автора в аду поджарят черти.
Продолжим наш рассказ о Красной смерти.
Аббат:
(входит, никого не заметив)
В святых стенах Гоморра и Содом.
Пусть не чуму – духовную заразу
Проклятый принц принес в Господень дом:
Смущает братию паскудствами, ни разу
У мессы не бывал. И ладно б то,
Но вылакал же все моё Бордо!
Так пить здоров, как и по дамской части!..
Я удавлю его! Заметьте, без причастья.
(удаляется)
Просперо:
Народы мрут. И это, право, скучно.
Я здесь создал свой заповедник жизни,
Чтоб не скорбеть фальшиво и докучно
На каждой тризне.
Пусть будет праздник, гордые свершенья,
А то аббатство всё, как смертный одр!
Пусть я урод, пусть плод кровосмешенья,
Зато я бодр!
Эй, кто тут близко есть? Люсьен, Винченцо!
Я нынче назначаю машкерад!
Мы зададим чуме с аббатом перца!
Да возвестят!
Винченцо:
(в сторону)
Ну принц Просперо! Экий же ты хам -
Позорить маскарадом Божий храм!
Забыл юнец, должно быть с перепоя, -
Господь сказал: «Отмщенье аз воздам».
Люсьен:
(к Винченцо)
Отмщение… прекрасная идея:
На маскараде, в маске арлекина
Подкравшись к принцу, покарать злодея –
Пронзить кинжалом царственную спину.
Винченцо:
Никто иной, как я его убью!
Кинжал ли, яд, но за собою право
Я оставляю этому хамью
Устроить как положено расправу!
Люсьен:
Сеньор Винченцо, поумерьте пыл:
Кровь принца обагрит мои ладони!
Мою жену, пока я пьяным был,
Он часто… говорил с ней в дерзком тоне!
Винченцо:
Дуэль?! БравО!
Люсьен:
конечно, можно,
Но в бок стилет – чуть более надежно.
Ужо пускай узнают при дворе,
Как мщу я подлецам такого сорта!
И титул не поможет, коль де Пре
Честь поперта! Иль попрана?
Винченцо:
(в сторону)
В какую дверь рогач не смог пролезть,
Раз догадался, что задета честь?!
(Люсьену)
Извольте! Я, признаться, даже рад,
Что сэкономлю дефицитный яд!
Балаганщик:
Пусть продолжают этот спор они,
Хотя для маскарада все готово.
Сэр Эдгар Аллан, чёрт тебя возьми!
Я автору предоставляю слово.
Эдгар Аллан По:
(выходит на сцену из-за кулис)
- Это была настоящая вакханалия, этот маскарад. Но сначала я опишу вам комнаты, в которых он происходил. Их было семь - семь роскошных покоев. Комната в восточном конце галереи была обтянута голубым, и окна в ней были ярко-синие. Вторая была убрана красным, и стекла здесь были пурпурные. В третьей, зеленой, такими же были и оконные стекла. В четвертой драпировка и освещение были оранжевые, в пятой - белые, в шестой - фиолетовые. Седьмая комната была затянута черным бархатом, окна же были ярко-багряные - цвета крови. А еще у западной ее стены, стояли гигантские часы черного дерева. Когда минутная стрелка завершала свой оборот и часам наступал срок бить, из них вырывался звук отчетливый и удивительно музыкальный, но до того необычный по силе и тембру, что оркестранты принуждены были останавливаться, чтобы прислушаться к нему. Тогда вальсирующие пары невольно переставали кружиться, на миг замирали в смущении. Пока часы отбивали удары, бледнели лица даже самых беспутных.
И все же это было великолепное и веселое празднество. Принц лично руководил всем, что касалось убранства семи покоев. В подборе масок тоже чувствовалась его рука. Во всем пышность и мишура, иллюзорность и пикантность. Повсюду кружились какие-то фантастические существа, и у каждого в фигуре или одежде было что-нибудь нелепое. По всем семи комнатам во множестве разгуливали видения наших снов…
Эх, вот умели же люди веселиться! (уходит)
Все:
Да здравствуют вовеки маскарады!
Пред ними блекнут казни и парады.
Различий нет по возрасту и чину,
Когда лицо укрыто под личиной.
Надежнее щита и крепче каски
Наденьте маски, все наденьте маски!
Мордуя или расточая ласки,
Наденьте маски, все наденьте маски!
Костлявая сверяет нас по спискам:
Таких, как мы, в них нету даже близко!
Все, кто домой вернуться хочет с бала –
Под маску, чтобы смерть вас не узнала!
Надежнее щита и крепче каски
Наденьте маски, все наденьте маски!
Мордуя или расточая ласки,
Наденьте маски, все наденьте маски!
Не думайте, что это трёп и сказки –
Наденьте маски, все наденьте маски!
Люсьен:
Что ж, коли так, мон шер, давайте вместе
Займемся, так сказать, процессом мести,
Для этого, клянусь, настал момент.
(достают кинжалы, подкрадываются к принцу)
Винченцо:
Смотри-ка! Появился конкурент!
Балаганщик:
Затейник видно неказист лицом,
Так взял, и нарядился мертвецом.
Фантазия, однако, у мужчины…
Не мог найти приятнее личины!
Аббат:
Мне интересно, кто же он такой,
Рискнувший на подобные забавы?
Ведь это неприлично, боже правый,
Смущать подобной маской род людской!
Балаганщик:
Но полночь. Бьют часы двенадцать раз.
С гостей слетает буйное похмелье.
И - частью правда, частью напоказ -
Безудержное дикое веселье
Под звуком, разносящимся вокруг,
Вдруг замирает, сковано тоской.
И всех томит другой неясный звук,
Предчувствие чужого меж собой.
Принц бледен.
Аббат:
Принц Просперо, вы бледны?
Несокрушимы замковые стены.
Неужто в каждой маске вам видны
Следы насмешки, злобы и измены?
Иль страшен тот неистовый шутник
В одежде красной, с тусклым мертвым взглядом,
Что, как и вы, повелевать привык?
Он не страшнее тех, кто с вами рядом.
Красная смерть:
(невыразительным, сиплым голосом)
У меня был друг, его звали Фома,
Он забыл все слова кроме слова чума…
Просперо:
(в панике)
Сорвите маску мертвого лица,
Хоть стынет кровь - пока что в наших венах!
Пусть знают все, какого наглеца
Повесят утром на старинных стенах!
Балаганщик:
Но голос оборвался и затих.
И, став царем неистового бала,
Примерил маску каждому из них
Незваный гость, когда его упала.
Эдгара По закончился рассказ,
Лишь пробили часы тринадцать раз.
Любезные сеньоры, вот пример
Весьма демократичного подхода:
Всех примирила смерть на свой манер,
Враз утолив печали и невзгоды,
Решив проблемы каждого из них,
Предельно аккуратно, четко, быстро –
Беспутного гуляки, финансиста,
Девиц и собутыльников лихих,
Сердитого ревнивого глупца.
Не видел свет логичнее конца.
Чума - всему мерило и ответ.
А прочее – лишь суета сует.
Эдгар Аллан По:
Ну что он говорит!? Боже мой! Это нужно поставить по-настоящему зловеще, а не в стиле дурацкого пасхального балагана! Вот оно: «Толпа метнулась было к стоявшему поблизости пришельцу, но тот спокойным и уверенным шагом направился к принцу. Никто не решился поднять на пего руку - такой непостижимый ужас внушало всем высокомерие этого безумца. Просперо, вне себя от ярости бросился к нему с обнаженным кинжалом в руке, но раздался пронзительный крик, и на ковер упало мертвое тело принца. Тогда толпа пирующих кинулась к зловещей фигуре, но лишь они схватили ее, как почувствовали, к невыразимому своему ужасу, что под саваном и жуткой маской, которые они в исступлении пытались сорвать, ничего нет. Один за другим падали они на пол, обагренные кровью, замирая в тех позах, в каких застала их погибель. С последним ударом часов настала тишина, и над всем воцарилась Красная смерть…»
Да… Почтеннейшая публика! Я очень надеюсь, что вы понимаете: к этому спектаклю я, сэр Эдгар Аллан По, эсквайр (ныне покойный), практически не имею отношения. Пусть Бог покарает проклятого балаганщика, а я удаляюсь обратно в вечный покой, откуда, собственно, и явился. Всем спасибо и прощайте (уходит).