* * *
Где чугунная рама ограды,
Где гранитная настежь плита,
Возле веком снесенного сада
Заглянула негостья сюда.
Силуэтом отважно нарядным,
В небезумном широком плаще,
С чудным именем ненаглядным
И таинственным взглядом ещЕ.
Возле церкви и около дома,
Что над садом минувшим навис,
Эта дама еще незнакома,
Еще смотрит насмешливо вниз,
Еще вид вопросительно боек,
Еще зрак нерастерянно слеп,
Ей не хватит любых неустоек
Оплатить наступающий хлеб,
Хлеб надежды, покоя, тревоги,
Безрассудного сбоя судьбы
И нелепой по сути дороги
Из отваги веселой в рабы.
Стой, мой друг, предо мной на морозе,
Шарф пушистый перстом теребя,
Все сегодня почившие в бозе
Провожают в бессмертье тебя.
23 декабря 2001
* * *
Как ранено, тревожно и уснуло,
Как тяжело, как ласково на дне
Бумажного, короткого баула
На кожаном и вытертом ремне.
Хозяин мой, довольный и богатый,
С исправленною линией бедра,
Несет меня, ни в чем не виноватый,
Покуда не исчерпана игра –
В добро и зло, разлуки и невстречи,
В туманный день, в непрожитые сны,
В упругий слог замысловатой речи
Потусторонней, но моей страны.
О, как ему я стану благодарен,
Когда баул забросит в облака,
И я очнусь, пространствами ударен
На целый миг просторней чем века.
2 января 2002
* * *
Шершаво мне с тобой и неуютно,
Еще вполне забавно и светло
Невечно, но, конечно, неминутно
Смотреть невдаль сквозь желтое стекло.
Мы вытекли вчера из преисподней
Ивановского тесного мирка,
И вот, рабы и неучи Господни,
Течем туда, куда влечет река –
В неновый мир со смертью и распадом,
В нестарый свет с надеждой и вином,
Домашним, в клетку, но уютным адом
И черным псом под крашеным окном,
Котом печальным с мордой страстотерпца,
Свечой и фейерверком на ветру
И черногорской музычкою Герца,
Лабающего простенько муру.
Крутя наш танец незамысловатый,
Огней бенгальских кружевом кропя,
Тот наш мирок, до жути не крылатый,
Я не забуду лишь из-за тебя.
Скрипит вагон по ржавому железу,
Грызун внизу созвездие грызет,
Где я-бемоль усердно ты-диезу
В подпеве разевает влажный рот.
4 января 2002
ВОСПОМИНАНИЕ
Дорога далека и непролазна,
Но каждый столб кончается звездой,
И даль в снегу мутна и безобразна,
Поглощена раздумьем и ездой.
И маячок усталый арлекина,
Фонариком мигающим зажжен,
И два куска зеленых кринолина
Прекраснейшей из жен
Мне светят так, что запотели очи,
И жар в груди колеблется едва,
Как прошлым веком в незеленом сочи,
Когда кружилась кругом голова.
Когда я пел, а ты меня любила,
Когда я звал, а ты меня ждала,
И два крыла простертых Гавриила,
Те два крыла…
4 января 2002
* * *
Евгению Витковскому
Немертвый снег, немертвая трава
Ворона на вершине старой ели,
И плавает высоко голова
На вытянутом в бесконечность теле.
Канун луны в кануне рождества,
Сочельник называемый в народе,
Когда невопреки законам естества
Все умирает медленно в природе.
Когда на круг ударом о стеллаж
Моя душа упавшего не слышит,
А, в душу взяв роскошный карандаш,
Нездешним сном волнуется и дышит.
Когда во тьму дороги никуда
Я радуюсь минувшему безбожно,
И в такт минуте булькает вода
В святом колодце в полночь осторожно.
5 января 2002
* * *
Остров мой необитаем
И за жизнь необходим,
Что с того, что мы растаем
Словно в небе легкий дым.
Остров мой такого роста
И в длину, и в ширину,
Шире узкого погоста,
Выше взгляда на луну.
И еще совсем немного
Преимущества запас,
Где-то вне души и Бога
Светит месяц мимо нас.
Скачет заяц, стонет вьюга,
Пыль дорожная тепла,
И летят вдоль неба с юга
Два разрозненных крыла.
А меж ними, Боже правый,
Толи я, а толи мы –
Словно тени над державой,
Выплывающей из тьмы.
20 января 2002
* * *
Снится мне нелепый сон –
Я ушел за небосклон,
На обратной стороне
Оказался на войне.
Хаос где немой и белый,
Нездоровый неумелый,
Неглубокий и большой
С очарованной душой.
Где уже немного света
И отчетлива примета
Звездный дождь на склоне дня,
Потревоживший меня.
И пытаясь возвратиться
Головой верчу как птица.
И машу одним крылом
В незаконченном былом.
Где я жил во время оно
Возле линий небосклона.
1 февраля 2002
* * *
Со всех сторон – нелепость и разброд,
И вдоль всего – усталость и туман,
И в центре – пугало по имени народ,
Среди миров и равнопрочих стран.
Чему я научился невпопад
За столько лет в червонной стороне –
Теории потерь или наград,
Минувшей жизни, прожитой вовне –
Своих забот, долгов и куража,
Среди теней, закрывших божий свет,
Что исчезали, медленно кружа,
До стадии таинственного нет.
И вот стою на призрачной меже,
Как прежде отвратительно один,
Напротив дома бедного леже,
Среди родных березовых осин.
Как прежде виждя только никого
Как и в начале, глядя в никуда.
Над головой – планета дурново,
А за спиной – холодная вода.
Я зажигаю темную свечу
Я ставлю ее свет на облака…
Мне чудится, что я еще лечу,
Мне кажется, что чудится пока…
1 февраля 2002
* * *
Купить диван, к нему построить дом,
Найти предлог и выпасть из окна,
И бедный век, великий эконом,
Покажется неярким как луна.
Пробив земную жиденькую плоть,
Упасть стремглав в распиленный зенит,
В какой-нибудь египетский ломоть,
Что был во время оно знаменит.
Или в каляный провонявший чум,
С шаманом и костром наперебой…
Как много накопилось праздных дум
У нас с тобой.
А день все тоньше, словно волосок,
А жизнь все дале, словно стрекоза,
И бездны зрак просунулся в глазок
И смотрит немигающе в глаза…
2 февраля 2002
Воспоминание о Синтре
Мне жизни смысл почудился вчера,
Так, между делом, около рассвета,
Сидела кошка молча у костра,
Где выше чуть не падала комета.
Бубнил тромбон в соседском пустыре,
Собака выла молча и лениво,
А выше, на зачуханной горе,
Изба плыла у самого обрыва.
Ее огни светили надо мной
Как звезды, в самом центре небосвода,
Над голубой округлою луной,
Как мне казалось, смешанного рода.
И между нами простирался мрак,
И все вокруг, переливаясь, пело.
Как будто солнце обронило знак
И, не заметив, дальше улетело.
3 февраля 2002
* * *
Мне хочется проснуться невзначай
В каком-нибудь стонадцатом году,
И, попивая земляничный чай,
С тобою поболтать про ерунду.
Но не о том, что войны и долги,
И не о том, что выборы и град,
О том, что ночи тусклы и долги
И петроград зовется ленинград.
О том, что ты, живущий невпопад
В республике зачуханной земли,
Со временем ко мне заглянешь в ад,
Куда плывут подолгу корабли.
Потом мы безнадежно помолчим,
Уставясь в запотевшее окно,
О том, что род людской неизлечим
И смертен как и прежде все равно…
4 февраля 2002
* * *
Кто-то ходит по синему полю,
Кто-то бродит по белому морю,
Кто-то ищет нездешнюю волю,
Я ему незатейливо вторю.
Кто-то ищет надежную пару,
Кто-то строит рублевые стены,
Упирая убогую фару
В непроглядную тьму перемены.
Я им вторю туманнее лада,
Непристойней любовного стона,
Из пустого осеннего сада,
Или далее – из небосклона.
Ничему на прощанье не веря,
Ни на что не надеясь по сути,
Я им вторю, глухая тетеря,
Словно холоду капелька ртути.
5 февраля 2002
* * *
Эта нежность похожа на ветку
Наклоненную сонно к воде,
На корову в зеленую клетку,
Не живущую нынче нигде.
На росу в нержавеющей раме,
В незатейливой плошке цветок,
Что однажды в двуцветной панаме
Позвонил в мой короткий звонок.
Где вы, пестрые годы разлуки,
Где нелепая речь ни о чем,
Только сон да случайные руки,
Да последний приют за плечом,
Да еще безнадежнее плена,
Темной пряди в седой голове –
Голый остров, Святая Елена,
Император ничком на траве.
19 февраля 2002.
* * *
Пришла свобода, не дыша,
На цыпочках вполне,
Ее убогая душа
Шепнула в ухо мне.
Еще успеешь быть в аду,
На свете поживи,
И дань не Божьему суду
От службы оторви.
Всмотрись в текущие дела,
Минуя даже суть,
Минуя линию тепла,
Разрезавшую грудь.
И там за краем мысли для-
Наткнись на мой совет-
Чернее черного угля
Твой самый белый свет,
Все то твое, что не твое,
А что твое – давно
Полынь, ковыль, бурьян, жнивье
В потраву отдано.
И посему не будь упрям,
Шагни за дальний край,
Чтоб позади чернел бурьян
И их железный рай…..
23 февраля 2002
* * *
Так бездарно прожит век,
Прожит мною и тобою,
Словно в мае бедный снег,
Залетевший с перепою,
Где законы бытия,
Упраляемы корытом,
Не открыли ты и я
В этом мире неоткрытом.
Мало нажито детей,
Много прошено у Бога.
Копошится без затей
Безобратная дорога.
Но осталось ведь – ничто,
Никуда, еще и кстати,
Темно синее пальто
На линованной кровати.
Но осталось молоко,
Не пролитое в итоге,
Так далеко-далеко,
Не ступали даже ноги.
И осталась эта тьма,
Различимая до рези.
Словно призраки ума
В белых пятнах на железе.
24 февраля 2002
* * *
Ю. Архипову
Однажды я нечаянно в окне
Увидел жизнь, что мимо проходила,
Так видишь ночью на прозрачном дне
Ползущего туманно крокодила.
Отметив рост и белые глаза,
Не обратив внимания на душу,
Я подсмотрел, когда зажгла гроза
В багровый цвет малиновую сушу,
Что жизнь была напрасна и мила,
Хрома вполне, и в меру безымянна,
Печальней все же, что она была
На ноготь – здесь, на палец – иностранна.
Дала без меры все, что я имел,
И времени с лихвой и даже силы,
И в свете тьмы я точно разглядел –
Лесное озеро взамен могилы.
И тут же пожалел я об одном –
О жесте рук откинувщего штору.
И чавкал ил и назывался дном,
Хотя и вел неотвратимо в гору…
27 февраля 2002
* * *
Фонарь разбит, аптека опустела,
Над улицей туман и та луна,
Что по ночам вывешивает тело,
Иным законам верности верна.
И голый свет струится отражЕнно,
На тьмы могил, засыпанных вполне,
Пред коими коленопреклонЕнно
Стоять достало безутешно мне.
Над прахом бедуина и катулла,
Над прахом жен сожженных ни за что,
Стоять с упрямством молодого мула,
Не сняв кольца и желтого пальто,
И весь набор условностей и знаков,
Доступных пониманья никому,
Подобно бы стоял в ночи Иаков,
Успев отправить отпрыска во тьму.
О господи, смешно и бесполезно
Стучаться в мир, стучащийся давно,
Куда душа уходит безвозмездно,
И, тело, между прочим, заодно.
28 февраля 2002
* * *
Проходит мост свое пространство,
И достигает берегов,
Как самодельное шаманство
Во сне неведомых врагов.
А на мосту чернее света,
И ниже облака вдали,
Обводит медленно комета
Кривую линию земли.
А над землей еще чуть ниже,
И изначальней и смешней,
Моя любимая в Париже,
И морда пьяная над ней.
1 марта 2002
ВОСПОМИНАНИЕ О ПЛЕСЕ
Тонко музыка играла,
Тускло пахла не трава,
А коррозия металла,
На исходе Покрова.
Ты была со мною рядом
Не жива и не мертва,
Словно солнышко над садом
Возвышалась голова.
Над оградою кружила,
И над облаком вилась,
Напрягалась шеи жила,
Претворяя с телом связь.
Что мы были в этой спешке,
Заходящего лица,
Незатейливые пешки
В рамке желтого кольца.
Рядом с банкой кока колы,
Пачкой мятой сигарет,
Возле нашей старой школы,
Где дверей и окон нет.
На краю пустого Плеса,
Смертью – под и жизнью – над,
Где смотрели ивы косо,
Мимо нас в нездешний сад.
И еще до самой дали,
Плыл гудок червленых труб.
И таинственно слетали
Чьи-то речи с терпких губ.
4 марта 2002
* * *
С тобою жизнь пуста,
Но без тебя пустее,
И музыка с листа
Играется листее.
Ты видишь темный вход
И выход видишь тоже,
Стекает небосвод
По напряженной коже,
Не мертвая вода,
И даже не живая,
Стекает никогда
Как рана ножевая.
И выспренно вполне
Шагает трость за мною,
Где пятна на луне
Принадлежали ною.
Цивильное пальто
Распахнуто, как птица.
Душа сквозь решето
Так буднично сочится.
16 марта 2002
* * *
Надоело жить во гробЕ
В не общении с целым светом,
И молиться мыслью тебе
После спячки однажды летом.
Надоело считать ворон,
Ковыряя в носу неспешно,
Где со всех четырех сторон
Так застегнуто и кромешно.
И откинув плиты покров,
И раздвинув на стенах шторы,
Я решил на один Покров
Из-под камня подняться в горы.
Где закрыв под лучом глаза,
Скинув мох на крутые скалы
Помолится негромко за
Ваши пристани и вокзалы,
Ваши гонки за – ни за чем,
Ваши бредни о сне и сале,
За мизЕр мировых поэм,
Ножек буша, тунгусской стали,
И за все, что летит и пьет,
И за все что звучит и дышит,
До последних нанайских широт,
И услышавший, да услышит.
17 марта 2002
* * *
Разбудила меня ты зря,
В этом мире ничто не ново,
Ни общественная заря,
Не божественное слово.
Ни рублевая архистрасть
Ни мольба кухарки о чуде,
Где вчерашняя мини – власть,
На сегодняшнем мини – блюде.
Как знакомо это мурло,
Как знакомы ее повадки –
Торжество их также старо,
Как египетских стен закладки.
Так зачем говорить скажи,
Происшедшему стожды-внемлю,
Разве что подлинней этажи
Молча падают в бедную землю.
17 марта 2002
* * *
Изначально и блаженно
Непростительно смешно,
Больше нощно, реже денно
Месяц лыбится в окно.
Он так близок, так наряден,
Так программен и пятнист,
Бесприютен, безотраден,
С древа жизни желтый лист,
Я к нему подсяду ближе,
Чашку с чаем наклоню,
Чтобы вспомнить, как в Париже
Мы гуляли с парвеню.
Как чесал он щеткой кожу,
Как ворочал головой,
А потом я жизнь умножу,
Скучной стрелкой часовой.
В ожидании итога,
В исчерпании стези.
Боже, Боже. Ради Бога,
Только в этом, помози…
17 марта 2002
* * *
Когда – то я исчезну,
Мне кто-то предсказал,
На пол дороги в бездну,
Мой дом – всего вокзал.
Когда- то я растаю,
Увы, не до конца,
На пол дороги к раю,
Нездешнего творца.
Когда – то я забуду
Зеленое пальто,
Недолгую простуду
И междометье то,
В котором столько страха,
И страсти и стыда…
«Из дневника не праха
До Божьего суда.»
18 марта 2002
* * *
Сокращается бедное тело,
Прибавляется бедная плоть,
Завершает верховное дело
Продолжения рода Господь.
Меньше воздуха, больше неволи,
Наступает на сушу вода,
Учат мальчиков выстрелу в школе,
Без раздумия и суда.
Учат девочек немилосердно
Видеть мальчиков гибельный труд.
Как их нелюди учат усердно,
Выставляя за мужество – «уд».
Вся надежда осталась на поле,
На цветы среди бедных лугов,
И на то, что в единственной школе
Столько лодырей и дураков.
18 марта 2002
* * *
Редеют первые ряды,
Тускнеют сталь и медь,
Семирамидины сады
Не засинеют впредь.
И птица вещая в садах,
Не будет голосить,
Не будет в них под наше – ах
Не дождик моросить.
Не будет пучиться туман
Средь медленных ветвей,
И юной девы терпкий стан
Не выгнет суховей.
И не зажжется желтый лист
По осени в саду.
А только бережно флейтист
Вздохнет в дуду в аду.
18 марта 2002
* * *
Неизначально выросла трава,
Сквозь камни брошеной дороги,
Два всадника в исходе Покрова,
Не торопясь передвигают ноги.
И диалог в неконченной ночи
Не резок, не отчетлив, но уверен, –
Вот вход – в ничто, и от него ключи,
Но главный ключ, мне кажется, утерян.
– Нет главный вход, мне кажется, забит,
Для смертного случайно заколочен,
И только щель среди летейских плит,
И их разбить никто не провомочен.
– Не торопись – твой вывод неумен
Самонадеян – более – не верен,
Весь опыт гибельных времен,
Не до конца живущими проверен.
И оба смолкли голову клоня,
В иные мысли погружая тело,
И ходу прибавляли два коня,
И все кругом и плакало и пело…
18 марта 2002
* * *
Девятнадцатое марта,
Перевернутая карта,
Навзничь медленно легла
В окружении стола.
На кону судьба и дело,
Может дух, а может тело.
Может просто два притопа
В ожидании потопа.
Тихий вечер, нежный сон,
Мир ушел за небосклон.
Разобраться бы пора
Для чего сия игра.
Кто ее поставил на кон,
Шулер, ветреник, диакон.
Впрочем, эта ли беда,
По дороге в никуда…
21 марта 2002
* * *
Лет через сто придет ко мне никто,
И нечто скажет на своем наречьи
Полумедвежье, получеловечье
Худое, как сплошное решето.
Он скажет мне – история прошла,
Исчерпана она, по крайней мере,
И пояснит на собственном примере,
Что тяга к Вере стыдна и пошла.
Что он живет естественно в лесу,
И верит только в собственное тело,
И в общее, как предки, дело,
Еще, в придачу в сыр и колбасу.
В дрова, в огонь, в усердие и труд,
В свободу без опеки государства,
В свое лесное подлинное царство
Еще в звериный совершенный суд.
И наши позабытые слова –
Душа, добро, смешат его до жути,
Они давно, как шарик ртути
Стекли – в ничто с пространства естества.
И будет ждать, что я скажу в ответ,
В своем уродстве истинно прекрасен,
Субстрат эпохи наступивших басен,
Сменившей наше – да, на наше – нет.
24 марта 2002
* * *
Выхожу из последних идей
В незнакомую прежде свободу,
Отправляюсь ползком на природу
Выше облака, ниже людей.
Вот промасленный пепельный кот,
Вот хромая в полоску собака,
Им присуща охота и драка,
Или нежность наоборот.
Вот лохматый заморыш у ног,
С поводком, уходящим к бульдогу,
Впереди указует дорогу
Мне юродивый дуя в манок.
Я за ними иду, аки зверь,
Доверяя друзьям верховодство,
Оставляя сиротство и скотство,
В череде постоянных потерь.
Сколько длиться движенью дорог,
В незнакомом пространстве свободы,
Может дни или краткие годы,
Вряд ли помнят природа и Бог.
25 марта 2002
* * *
Забирайся вглубь покруче
Междометия и сна,
Где сидит себе на туче,
Колченогая страна.
В ней, увы, немного смысла,
Мало вымысла и слез,
А на шее коромысла
Опрокинутый вопрос.
Не о том, что с нами было.
Не о том, что не прошло,
Не о том, что в толще ила
Глубоко добро и зло.
А о том, что перешито
Из не общего пальто,
Наше древнее корыто
В заводское решето.
И еще о том, что суша,
Стала меньше поперек,
Наши версты махом руша,
Измерявшие восток…
Руша хрупкое начало
Сотворенья новых стран…
Где вчера перо летало,
Смутно ползает экран.
25 марта 2002
* * *
Бог с ней, Боже, с этой смертью,
С этой песней наизусть,
Без меня в пустом конверте
Веселится дама пусть.
Я снимаю, чью-то шляпу
С безымянной головы,
Я беру билет в Анапу
В центре каменной Москвы,
Мимо Курска и Ростова,
Мимо речки кличкой Мста,
Я линяю, право слово,
В коктыбельские места.
На отроги Кара-Дага,
Где кругом одна вода.
Что б в итоге вышла сага
О движеньи в никуда.
И еще, что б вышло, Боже,
Это облако на свет,
Так на жизнь мою похоже,
Что ему названья нет.
1 апреля 2002