I
Ночь, как тугая петля,
Шею стянула. Нет!
Я не могу молчать,
То, что я слышу - бред.
А. Олейник
Перестаньте! У меня лопаются барабанные перепонки! Это невозможно больше переносить! Мерзкая тишина набилась в уши мокрой ватой, и я зажимаю их ладонями.
Теперь можно представить, что на пол со звоном упала ложка, что за окном тяжело громыхают машины, что соседи горланят грубыми пропитыми голосами слюнявую песенку про безответную любовь...
Все что угодно! Лишь бы отступила эта тишина. Не величественная и прекрасная, как ночное небо, а липкая и отвратительная, как пропитанная потом, влажная одежда. И хочется быстрее сорвать ее с себя!
Но ТОТ, кто может перекричать мою тишину, БУДЕТ МОЛЧАТЬ...
II
АЛИ ХАСАН: Ты в лихорадке.
ДОН ХУАН: Может быть, тем лучше!
П. Антокольский "Конквистадор"
Темнота сегодня гуще обычного и пропитана каким-то странным запахом болезни. Я даже сам не могу понять, отчего меня бьет озноб, и действительно ли он мне неприятен.
Вдыхая воздух открытым ртом, я невольно втягиваю в себя и этот неприятный, несвойственный темноте привкус, но только так можно хоть немного охладить накаленную докрасна струну, которая дрожит во мне уже не от механического, а от термического воздействия. Притронуться к ней, чтобы заставить ее молчать, я не решаюсь, - пусть кожа останется целой хотя бы на руках. И все-таки надо найти способ прекратить ее немое звучание!
Шепот, кажется, не нарушает тишины. Он - ее часть, сладкая до тошнотворности.
ЧУЖОЙ шепот не по авторству, а по праву собственности...
И этот ЧУЖОЙ ШЕПОТ в ночи становится нескончаемой глобальной галлюцинацией, подчинившей себе или заставившей бездействовать все органы чувств.
Говорят, душа - нечто бесплотное. По крайней мере, скелета у нее нет.
Что же тогда надсадно хрустит, ломаясь под тяжестью НОЧИ ЧУЖОГО ШЕПОТА?..
III
Несуществующие руки
Выгребли слова.
Ни к чему бред глазам.
Волосы - сети для моих крыльев.
Не уйти.
И. Петрушенкова
Небо светлеет. Оно всегда начинает светлеть в самый неподходящий для этого момент. Черные силуэты домов и деревьев за окном превращаются в дома и деревья, приобретая детали, как фотография в ванночке с проявителем. Только этого не хватало!
Темнота - разновидность обезболивающего. Наверное, самое сильное по действию средство, - почти панацея!
Правда, у некоторых при применении больших доз возникают побочные эффекты: страх, меланхолия, желание марать бумагу или, что самое странное, плохая ориентация в пространстве и временное ухудшение зрения. Но, во-первых, все это проходит вместе с темнотой, а во-вторых, по-моему, является причиной успешного действия препарата.
Ладно! Черт с ней, с темнотой! Сегодня и она мне почти не помогла. Даже наоборот... Что-то все, напоминающее глубокие черные глаза, влияет на меня в последнее время как похмельный синдром, - дрожь в руках, сушняк и навязчивое желание дать кому-нибудь в зубы.
А раньше мы с ночью общались довольно мило. Эта черноглазая дама все неприятности своею властью могла отсрочить, как это делается с уголовными наказаниями для несовершеннолетних. Правда, по истечении отсрочки бывало еще хуже, но коль скоро "бывало", а не "было", овчинка стоила выделки.
Да и потом "хуже" - понятие относительное. Если ты держишь в руке лезвие острого ножа, то есть два способа устранить боль: разжать руку, или сжать ее посильнее. В первом из них, можно, с известной долей вероятности, предположить, что нож, падая воткнется в ногу. Второй может не сработать, ибо противоречит законам природы. Но, к счастью, за нарушение этих законов (в отличие от уголовных) наказание не следует, даже наоборот.
Смотрю в окно: фотография уже почти совсем проявилась, но все еще чересчур контрастна. Мне это нравится. Жаль, что сейчас ее переложат в фиксаж, и при нормальном дневном освещении выяснится, что она серая, и что на ней размыты очертания предметов.
Ну вот... То, что за окном, уже нельзя назвать темнотой. Я чувствую, что и ее побочные действия начинают проходить: шариковая ручка уже свободно отрывается от бумаги и, с некоторым усилием, даже от руки.
И то, что было загнано куда-то далеко в глубину души, опять начинает расплавленным свинцом разливаться по телу.
Выходит, терапевтические средства слишком слабы. Надо будет узнать, на что способна хирургия. В конце концов, больной орган не является жизненно важным.
Доктор, нельзя ли вырезать ДУШУ?