2
«Так в чем проклятия печать?
Ты обещал нам рассказать!»
Король, осмелюсь продолжать.
Однажды спозаранку,
Когда уходит время снов,
Когда проснуться лес готов,
На тропке у Больших Дубов
Ей встретилась цыганка.
О чем был с нею разговор –
Никто не знает до сих пор.
На площади, там, где собор,
Хранит секрет кострище.
Но только свет ей стал не мил –
Девчонке ночь давала сил.
Родник ее водой поил,
А мед служил ей пищей.
В тот час, когда спускалась мгла,
Заря вечерняя плыла,
Она бежала из села,
Как будто из темницы.
И, словно слыша чей-то зов,
На тропке у Больших Дубов,
Сказав негромко пару слов,
Она взвивалась птицей.
Преодолев высокий кряж,
Летела до Пентьевра аж.
Ей грешный мир был виден наш –
Ночными полон снами.
И лишь рассветною порой
Вернув привычный облик свой,
Неторопливо шла домой,
Скрываясь за плетнями.
Никто не знал о волшебстве.
Да мало ль птиц поёт в листве!
Король, ведь люди в большинстве
Глядят себе под ноги!
Когда мрак ночи таять стал,
Пред нею витязь вдруг предстал,
И конь его легко топтал
Полынь лесной дороги.
Охота – рыцарей игра.
Трава еще была мокра,
В тумане пряталась гора,
Скрывавшая светило.
Сражен был рыцарь без мечей
Лишь взором голубых очей…
Певучим щебетом речей
Она с ним говорила.
Забыл сказать тебе, король,
Что звали девушку Эоль…
Любовь – греховная юдоль –
Их сочетала души.
О, сила любящих сердец!
Ты побледнел вдруг, как мертвец…
Еще рассказу не конец,
О, мой король, послушай!
«Она звалась Эоль? Мой Бог!..»
Протяжно звал к охоте рог,
И егеря сгоняли в лог
Оленей для облавы.
А рыцарь мчался вниз – где брод,
Где чистая вода поет.
Его Эоль сегодня ждет,
Ему не до забавы.