Как провожали пароходы!
Нас было много на челне:
из поименно приглашенных
явился первым ОРТ
Петра заместо, Николай
пришли вторым, был третьим - лишний.
Четыре трупа возле танка,
пять мальчик-с-пальчиком кровавых,
И с ними - дядька Пятачок,
чье рыльце вечно в винном пухе
с началом каждого шестого
сигнала на семи холмах.
Восьмым приперлось чудо света,
и вал девятым набежал.
Опять же десять негритят
зашли на девять с половиной
недель. Забрел Калиф на час,
на время деньги заглянули,
Вальпургиева - на ночь, день
пришелся на день, Санта-Клаус,
она же - Барбара, вписалась
на всю оставшуюся жизнь.
Пришла веселая семейка:
кум королю, отец народов,
Одесса-мама, дядя Степа,
голод-не-тетка, дед Мороз,
сестра-хозяйка, братец-Кролик,
муж за пивом да баба с возу,
при них Бог весть каким коленом
Иван - казанский сирота.
И много прочей мелкой дряни:
Парад-алле, Коламбия-пикчерс,
салями голд, шолом алейхем,
Абрам Дюрсо, мадам Тюссо,
Париж-Дакар, Орел-Каховка,
тамбовский-волк-тебе-товарищ,
вернись-в-Соренто, Ленин в Польше,
Аллах-акбар, Европа-плюс.
Все было весело и чинно.
Иные, правда, напрягли,
увы, не парус: Ай - болел.
Товарищ Нетте, что на ты
был с Брутом, похвалялся весом
общественным. С похмелья синий
чулок с деньгами флиртовал.
Ударившись в роман, газета
Ромен-Ролану наставляла
рога-копыта. Дальше - круче:
грудь колесо изобретала,
стриптиз крепчал: так закалялась
мадам де Сталь, Агата Кристи -
крестилась так. Мари - курила.
Иные дружно упирались
сему разврату: щеголяли
кот в сапогах, свинья в ермолке.
Шагала важно птица в тройке.
Ноу в смокинг облачилось, нос
держался гоголем, а рядом
гулял маркиз по саду, с понтом
Пилата подхватив под ручку.
А близ, у стойки оловянной
вели беседу: толстый с тонким,
вдова - с веселым, с бедным - Йорик,
Дон - с тихим, рыцарь - со скупым,
язык - с великим и могучим,
бес - с мелким, с новеньким - прибой,
с почетным - донор, с блудным - сын,
моряк красивый - сам с собою.
И вот расселись за столы.
Закусывали: кукиш - маслом,
моржовый - хреном, Боровик -
грибом, премудрый - пескарем,
бахыт - компотом, ромом - баба.
Пост модернист держал. Скупой
слезу глотал, а бедный - йогурт.
Вгрызался некто Тульский в пряник,
гуся обгладывал хрустальный.
Биг мак потягивал, цыпленок
табак курил. Невольник чести,
винцо в груди с зеленым змием
смешав, Горынычем рыгал,
занюхивая мышкой князя.
Король с оленем расправлялся,
кровь - с молоком, алейкум - с салом,
с младенцем - черт, Иван - с усами,
моряк красивый - сам с собою.
Потом уж танцы начались,
и пары с тварями кружились:
часы с кукушкой, суп с котом,
Толстой со львом, Тамбовский с волком,
товарищ Сухов (о!) - с кобылой,
князь с мышкой, дама с горностаем,
с макакой резус, с соловьем
разбойник, с муравьем апостол...
Пускались в пляс с орлом каховка,
царевна с лебедем, ход с догом,
грек с раком, с бабочкою полька,
моряк красивый - сам с собой.
Но вот случилась заварушка.
Едва почуял бурю вестник,
штык вынул нож, вкатил царь пушку,
достала Анка пулемет,
за пистолет Макаров взялся.
Стращала пулей дура, мальчик
грозился пальчиком, пускал
в ход вальтер скот, махала рыба
мечом. Вне всех субординаций
дал мичману по морде Панин,
а Пронин нахамил майору.
Гусь вдребезги разбил хрустальный,
вдове порвав ее клико.
Оленю обломал рога
король. Порвал рубаху парень.
Андре жида назвал безродным
космополитом, гей Люссака
к Али-бабе приревновал.
По харе получила Кришна.
Лазо обжегся на печурке.
Миклуха бросила Маклая,
ушла С Петрухой на восток.
Хламиду сбросила монада,
чуть не попав под каблучек
одной из прошлых инфузорий,
чью туфельку похитил принц
и ну стучать ей по трибуне,
в то время как его отец
за тенью собственной гонялся...
Сексот взорвал секс-бомбу, белка
забила срелку, мой до дыр
забил козла. Вела бой баба.
Шах сыпал матом, царь - горохом.
Спартак подрался с чемпионом,
мин херц с Минздравом, мореход
с Синдбабом. С мельником Печерский
схлестнулись, пионер с героем-
любовником, род со сюардом,
шеф с поваром, Ромео с "альфой",
моряк красивый сам с собой...
Нас было много на челне.
Но как же нас осталось мало:
два сапога, опять же - пара
гнедых, еще - по паре пива,
пара донтоз, пара лепипед...
Всех остальных как будто смыло
к чертям собачьим за рога,
которые "пора! пора!"
трубили. Пусто-пусто в мире.
Куда ни глянь - старик и море.
Пред ним - разбитое корыто...
А все же славно погуляли.
Вот только нижних затопили -
опять скандал!... Опять же крысы
бегут, заблудшие, уже
не различая, где корабль,
где бал. Но тот, кто правит балом,
чей номер ноль, чье имя Ной,
сочтет чисто зверей, пожнет
протянутые в страхе руки,
и на дуде сыграет...