То птицы ответствовали: Вавилон!
То жрицы молились на остов останкинской башни.
То викинг вчерашний отстегивал дикие башли
за слезоточивый баллон.
То мир под собою мечтал голубок, обнимая голубку.
то билась в падучей заморская дичь на мушке
тургеневских дев.
Потешное войско, он самый, особый отдел
рыдал, как ребенок, отведав стрелецкого луку.
То в дальние страны тянулся косяк голытьбы,
на эндшпиль родимых полей матерясь.
То всхлипывала по бескрайним просторам
великодержавная грязь.
Родное "была не была" обращалось в заморское
"быть иль не быть".
То волны подземных качков до крутых люберецких высот
вконец докатились. То недра давились рабами.
То плакала Саша, как тамошний лес вырубали.
То месяц девятый блестел под косой.
То выла труба, то вперед вылетал паровоз
за правое дело, за номером в-рот-от-ворот с поворотом,
раскуривал трубку Пальмиры, мотал времена и народы
на свой дыморощенный ус.
То аисты, осиротев, нашли утешенье в капусте,
простертыми победоносно крылами поправ
два мира, два Рима, лишенных родительских прав
над третьим, над лишним - четвертого не допустят!