За шпили зацепившись, дремлет небо,
Подслеповато щурясь по утрам,
И изредка оплакивает снегом
Застывший профиль гордого Петра.
А город, обезумевший в угаре
И пляске разгулявшихся свечей,
Подносит веку скорбным тяжким даром
До срока растревоженных ночей.
В продажной фальши пестрых декораций
Он, гордость разменяв на пустяки,
В угоду толстосумам-чужестранцам
Из позолот чеканит медяки.
Но для одной, забредшей по привычке
За сумраком покоя невских снов,
Залетной растерявшейся москвички
Непроданных отыщется ветров.