Забыта сумерками тень
В углу таинственность одела,
В окне рождался новый день,
Последний, светлый день недели.
Искристым, белым серебром
Нарядно хвастаются крыши,
Уснувший ветер за бугром,
Ветвей деревьев не колышет.
Там одноногий журавель,
Скрипя, напиться наклонился,
Он сотню лет ронял капель,
А сам почти не изменился.
Я к тишине, что за двором,
Мог бы дотронуться рукою,
Но снова женщина с ведром
Идет за чистою водою.
Скрипит визгливо белый снег,
Деревня инеем пылает,
А торжествующий рассвет
Свое величье утверждает.
И вот уж медный благовест
Церквушка мерно посылает,
Избушки стылый свод небес
Свечами дыма подпирают.
А даль настойчиво звала
Пройтись сугробами вразвалку,
Но из уюта и тепла,
Мне лень накинула удавку.
И я немного удручен,
Мне утро таинство открыло,
Что жить я вечно обречен,
Вот только где – сказать забыло.