(Посвящается Жестокости и потоку Жестокости)
Настанет день, и ты придёшь
В наш старый дом, разбитый в хлам.
Пустая жизнь напополам,
Но ты как прежде... не поймёшь.
Настанет день и ты найдёшь
Щенка, что умер уж давно,
Билеты старые в кино,
Ты ещё долго не уснёшь.
Наш бедный дом, заросший сад.
Быть может, ты ждала что жив
Щенок мой, весел и игрив?
Тебя увидеть был бы рад?
Но в холле пусто и темно,
И лай охрип, и кончен срок.
Твой стал карающим урок.
Щенку не жить - всё решено.
Куда сбежал, зачем пропал?
В углу, не дышит и лежит.
Ты позовёшь – он не бежит.
Он как и ты давно не спал.
Что здесь увидеть собралась?
По прежнему все скрозняки
Сквозят тебя, и так горьки
Мечты затоптанные в грязь.
Посуда битая, стекло...
Я был так зол, я так устал.
Тебе наврал, себе наврал.
Щенку не жить – всё решено.
Наш старый дом, заросший сад.
Когда то был так чист и свеж,
Потом горел в огне надежд.
Любовь к тебе – как пропуск в ад.
Ты снова здесь, как прежде с НИМ.
Починишь ванную и кран.
И от вина ОН будет пьян.
Ты в нашей ванной с НИМ одним.
И свечи... Сколько вспоминать?
У прошлого беды просить?
Я не смогу тебе простить...
Щенка любившего мечтать.
Убей что сможешь, и к губам
ЕГО прильни, ОН всех нежней.
Убей, убей, убей, убей
Наш старый дом, разбитый в хлам.
Простить не в силах – вот ответ.
Ты строишь жизнь моей душой.
Ты снова здесь, но дом пустой,
Лишь лай глухой и меня нет...