ХАЛЬФДАН РАСМУССЕН
(1915–2002)
КОЕ-ЧТО О НАЧИТАННОЙ ЛОШАДИ
Грустная лошадь сидит на холме одиноко,
клетчатый коврик постелен под этой особой.
Лошадь стара: упадёт, лишь погладить попробуй,
глянет – увидишь печальное карее око.
Кажется, так ли давно, проявляя задатки,
встряхивал гривой, зубами сверкал однолеток?
Быстро годков пробежало под семьдесят этак –
пенсию дали – на Севере первой! – лошадке.
Лошадь мудра, хоть у возраста, ясно, во власти, –
Гёте читает и прочие умные книжки,
Расмуссен ей по нутру, ну а для передышки –
чуть неприличные, но поэтичные книги о страсти.
Вечер, и воздух густеет: отпробуй, не мешкай.
Лошадь стоит, и созвездья запутались в гриве.
Люди в кафешке, чтоб стать хоть немного счастливей,
пьют и смеются – и месяц висит над кафешкой.
Рядом крестьяне, дневные дела разбирая,
тихо судачат насчет ветчины и бекона,
знают, что в мире законно и что – незаконно,
и говорят, что к бездождью – погода сырая.
Лошадь людей никогда и ни в чём не обманет.
Каждый рассказа про самое главное хочет:
что ж это в море так мокро? – рыбак пробормочет,
мельница ль ветер придумала? – мельник пристанет.
Мельница, мельник, муку сочинила во благо:
все урожаи иначе погнить бы могли бы.
Море водою полно специально для рыбы –
так на вопрос рыбака отвечает коняга.
Всё объяснит – поэтично, понятно, уютно,
даже научно, цитируя благоговейно
где-то Кропоткина, где-то Альберта Эйнштейна,
всё, что живёт на земле, одобряя попутно.
Так, допоздна проболтав под совсем уже тёмным
сводом, расходятся люди в полночную дымку.
Лошадь тем временем с Генрихом Гейне в обнимку
на ночь ложится, на отдых, под небом огромным.
Перевод с датского Е. Витковского