Багровая дымка еще затмевала глаза,
Но стала вскоре кристально чиста:
Взору предстала даль горизонта –
То была богов могучих работа…
Гнев увядал, пыл боя исходил степенно наружу,
И тишину лишь дыхание ветра нарушит…
В памяти пока ярко горели мечи, копья и стрелы,
Хотя терзали раны да боль, своей добился он цели…
Воин-берсерк – его роль в сече минувшей –
Жалом стальным в Хель отправлять вражьи души
Щитом прикрывая родное селенье
Водопадом кровавым нес дланями мщенье…
Разил направо налево, будто буран –
Несся чрез поле смертельный таран!
Супостаты были для него точно младенцы:
За низкое дело они ему жизнью ответят!
А он гнал мыслей поток – вокруг сейчас мир!
Чужакам не достало землю его покорить сил!
Их трупы устилают теперь поле брани,
Но что-то изнутри берсерку давит…
Неужели не прав, когда главы рубил???
Да нет… наоборот, может, не всех он убил?
Сомненья, волненье, вопросы… - кто подскажет?
Его железную душу, что в тревоге ублажит?
Боги! Больше никто не земле не способен
Знаменья послать, иль он чем-то пред ними виновен?
И вот, сердце билось в ритме неспешном,
Прояснялось сознанье от жал нивы кромешной…
Созерцал все величье и красоту родимых пенат:
Дол, чащи, озера, холмы и река –
Любой уголок дорог тут был ему очень,
И божественный знак затмил зоркие очи:
Хугин и Мунин парили на перине лазурной,
А за ними, явился чертог асов чудный!
Средь хлопьев воздушных засиял их дворец,
И предстал пред ним сам… Всеотец!!!
Один, Вальфадер, Владыка побед и Высокий
Стоял рядом, созерцая одноглазым взглядом глубоким…
Разве я заслужил это – Игга узреть?
Но точно – разговор с ним буду иметь…
«О Ратей Родитель! Судья всех побед!
Не мало я пролил крови и свершил бед!
Лишь храбро и смело, себя без остатка
Отдавал лютой сече – недругов бить было не жалко!
Фьолни, Хникар! Устрашитель и Оми!
Да жалости нет – а есть ярость бездонна!
Сумасшествие пеленало меня, когда я стоял на поле
Твое ли благословенье испытывал? Убивал по твоей воли?
Я медвежья рубашка! Я – плоть битвы!
Излучал раны и боль моей острой бритвой!
Неистовал я, когда приходил Тора час,
В исступленье впадал – так было не раз!
Опаленный безумием, сеял законную месть
В голове начиналась одна круговерть!
Я презирал погибель свою, не боясь встретить ее,
Но нынче осознал – за мертвых надо ответить…
Эти наплывы, помраченья сознанья
Вызваны ратоборца деяньем…
Набег ли это, грабительский рейд,
Иль отпор таким же, как я – мой таков век…»
Среди пробуждаемой памяти, рдящих осколков,
Он припоминал массу ему преподнесенных уроков,
Чуждых гневом кишащему воина разуму,
Посвященному ненасытному Хаосу…
Очнулось в пучинах состраданье людское…
И даже в сердце языческом раскаянье мирское…
В лихорадке опустился, терзаем сомненьем,
Один молвил после такого мгновенья:
«Все так, о доблестный воин, сын мой!
Ты в первых рядах, но то был последний твой бой!
Ибо коснулась Фрейя твоей головы –
Смог оглянуться в омут кровавой судьбы…
Да, ты достоин Вальхаллы – искренность, доблесть
В сердце у тебя и разума проблеск!
Путь боли клинком да щитом наконец-то пройден,
Настал эта новый, но не менее сложный!
Другую готовься начать жизни нить,
Я знаю, - ты привык лишь рубить,
Но добро творить можно не только мечом –
Свету нужно мирное дело, труд, мастерство…»
И свеченье яркое, будто туман, испарилось,
Мудрость от асов ему немного открылась…
Берсерк стоял в шоке, движенье застыло…
Нечто изнутри ему громче твердило:
«Ты что, сомненьям глупейшим поддался?
Сам Хрофт твоему взору дался!
Вальхалла – твоя! Враги попраны! Довольно сражаться!
Непочатое поле деяний – гнев должен убраться!»
Кровь… боль…ярость и рев
Утихали в глубинах – не им там теперь кров…
Душа свободна от ужасного семени –
Жаль, что у других на такое нет времени!
Найти силу – укротить неистовства буйство –
Заветная цель – сложна и для чувства…
Пропустить вселенную чрез призму себя,
Задержать то зыбкое, легкое у себя навсегда!
Выдержать атаку отвагой – геройство!
Берсерк – маска для духовного роста…
Идти до конца, вихрь враждебный минуя –
Врата к богам света пробурит!!!…
(13-16,18 мая, 01,02 декабря 2003 г.)