На перекрестке близ реки раздался дальний гром,
Жизнь завершала быль свою и к небыли вела,
Большая ива за любовь платила серебром,
Грозилась туча в вышине за темные дела.
А справа ранним детством пах непропеченный сруб,
А солнце покрывалось тьмой — сверкающий берилл,
Стоял над срубом человек, красив, силен и груб,
И крышу белую его он черным толем крыл.
Рябина вспыхнула — крупна, зерниста и в упор,
Большой цыпленок пробежал и скрылся в лебеду,
Хозяин выпрямился вдруг, в руке сверкнул топор.
— Эй, Катерина! — Крикнул он. И гром сказал: — Иду!
…И жар прохожего пробрал. И он, остановясь,
Пытался вспомнить — отчего ему, как дрожь, знаком
Вот этот миг, вот этот сруб? Растет ли с прошлым связь?
Или грядущее зовет невнятным языком?..