Буран, с осколками небес
завязанный в огромный узел,
то в щели окон змеем лез,
то оземь терся белым пузом.
То поднимался выше крыш,
не в силах гнев сдержать, холерик.
То затихал вдруг, как малыш,
в предчасье будущих истерик.
К дрожащим стеклам слепо льнул
пьерошной бледностью в сто мушек.
И пудра сыпалась со скул,
как пух из вспоротых подушек.
А по ту сторону стекла,
умелым пальцам уступая,
в канву ныряла и текла
уюта нитка золотая...
14 декабря 2003