прескриптум
Как уже следует из названия, эти записки посвящены отношениям хайку с эмоциями. Причем не столько со стороны поэтической, сколько - с личностной. Вполне вероятно, что это попытка проникнуть в изнаночную (скрытую) сторону творческого процесса.
~*
Началось, конечно же, все с того же вопроса: «Что называть русской хайкой?», на который так и не было получено удовлетворительного ответа в прошлой «попытке вскрытия».
~*
Ну, хорошо. А все-таки - что? Написанное по-русски в этом жанре (в т.ч. - подражание )? Или же сюда отнести исключительно хайки с особой «русской» экзотикой – неповторимым пейзажем русской равнины или движением «загадочной души русской»?
К сожалению (или к счастью), пока вопрос остается открытым. Очевидно, что в стихотворении - независимо от национального колорита - должна присутствовать поэзия. Прежде всего. Лишь тогда стихотворение можно назвать стихотворением, и при этом уже совершенно неважно к какой культуре оно склоняется.
Очень даже может случиться, что чувству поэзии научить невозможно. Впрочем, пожалуй, в данном случае я несколько категоричен. Вполне возможно, что поэзии можно обучить точно так же, как можно обучить, ну, например, музыке человека лишенного абсолютного музыкального слуха. У него, разумеется, будут довольно ограниченные возможности по сравнению с тем, кто имеет абсолютный слух, но в данном контексте это уже не главное. Поскольку принципиальный ответ на вопрос: "можно ли обучить?" - "да".
Соответственно, не всякое трехстишье – даже с соблюдением пресловутых 5-7-5 - будет хайкой. Впрочем, здесь я, кажется, уже смешиваю понятия, переплетая форму стиха с его духом.
Чтобы избежать этого ненужного переплетения, примем пока в качестве аксиомы, что хайка - совсем не обязательно трехстишье, не обязательно 5-7-5, и не обязательно даже 17 слогов, строго отмеренных классическим каноном (подробне см. например, А. Андреев, Что такое хайку? – Хайкумена, 2003, вып.1.с.189-203, а также др. критические разборы).
Допустим, что хайка - это вполне законченная (но не однозначная и не одноплановая), кратко, по возможности – максимально лаконично – выраженная мысль-картинка. Но, желательно, не афоризм. И не поговорка. Не столько философская программа или широкомасштабное полотно, сколько точка инициации для ее осознания или прочувствования. Та крошечная песчинка, вокруг которой нарастает огромный кристалл.
Межзвёдное
Паренье мотылька
В глубинах слова
(К.Сергеев)
~*
Продолжая рассуждать подобным образом, мы неизбежно приходим к тому, что хайкай – это стиль мышления. Причем, стиль мышления вполне современный – простой по форме, многоплановый по содержанию, лаконичный, рациональный, лишенный излишних сантиментов, с юмором или иронией в качестве уместного эмоционального фона, несколько телеграфичный с виду, а также слегка непривычно звучащий для более быстрого и эффективного привлечения внимания и донесения собственной мысли к сознанию собеседника.
Следовательно, если вы настоящий русский, то и хайки ваши будут русскими. О чем бы они ни были - о бабочах, стрекозах или отношениях между полами. Если, конечно, вы не приметесь кому-нибудь слепо подражать, в корне убивая собственную индивидуальность.
Именно здесь - в соединении традиций жанра и культуры, воспитавшей личность пишущего, как раз и может происходить разграничение на русские, украинские, славянские, английские и прочие хайки.
Причем то, на каком языке это написано может подчеркивать, а может и отрицать национальную принадлежность произведения.
Однако, этого разграничения может и не происходить. Тогда вполне уместно говорить о настоящей космополитичной пан-хайке, национальной принадлежности не имеющей, понятной любому (жителю нашей планеты).
заштопана паутинкой
пропасть
меж голых веток
(Тайша)
Нет сомнений, что тенденция к пан-хайке вполне естественна. Хотя бы в рамках интеграции национальных культур.
Впрочем, очевидно - это уже что-то вроде разговора о стилевом разнообразии в рамках жанра.
~*
Русская поэзия всегда славилась своей эмоциональностью, психологичностью и масштабностью (что не удивительно – учитывая, в каких разреженных пространствах нам приходится существовать). Реже – пристальным отношением к небольшим деталям, которые мы, по простоте душевной, нередко относим к малозначащим частностям. На фоне, скажем, мирового исторического процесса.
Возможно, хайкай – это как раз тот самый способ мышления, что призван (в социальном отношении) усилить наше внимание к деталям. Тенденция, понятно, не смоделирована, а рождена стихийно, под давлением обстоятельств. Эта технологичность мышления, которая, в целом, не характерна для русской культуры далекого и не очень далекого прошлого. Более того - она всегда была скорее презираемой, чем приветствуемой. Однако в изменяющихся условиях на Земле, при стремительном увеличении плотности людей на планете, этот способ мышления становится доминирующим. И ему приходится учиться.
осенний поток
несет меж двух берегов
иголку сосны
(Plus)
~*
Вот странное противоречие: лаконичная рациональность стремится к совершенству, однако при этом связь между индивидуумами (людьми, то есть) истончается, делается эфемерной, невесомой – почти как и смысл самого произведения. Исключая из стихотворения - а попутно и из собственного мышления - казалось бы все лишнее, мы внезапно понимаем, что вместе с этим отдаляемся от других и уже не можем общаться с ними также легко и интимно, как было когда мы позволяли себе всякие вольности и излишества.
Как обаятельны для тех, кто понимает,
Все эти шалости и мелкие злодейства.
Фотограф щелкает - и птичка вылетает.
(Б.Окуджава)
Это вполне объяснимо с точки зрения психологии дзен, проповедующей внутреннюю независимость и отстраненность от внешнего. Личность самодостаточна! Вот что, по-видимому, это может значить.
В обществе, где нас окружает множество людей, где мы зависим от многого и многих, где многое зависит от нас (словом – от множества социальных связей, опутывающих личность подобно кокону шелкопряда), такое желание абстрагироваться от ответственности, которую приходится (добровольно или вынуждено) нести на себе, вполне естественно и является не более чем возможностью (вполне вероятно – всего лишь иллюзорной) сохранить собственные внутренние устои, если и не в полной неприкосновенности, то, по крайней мере, в относительной самостоятельности.
Несомненно также, это попытка (вполне вероятно – неосознаваемая или не совсем отчетливо осознаваемая) сохранения связи с природой.
детские игры –
холодно, холодно и
еще холодней
(Plus)
~*
Существенное различие между мышлением «истинного» хайдзина и современным мышлением – это отношение к суете (оставим на сей раз в покое культурно-традиционные различия, и назовем всех пишущих в этом жанре для простоты хайдзинами – независимо от качества их продукции, как тяготеющих к определенному стилю мышления).
Хайдзин никогда не станет суетиться или, по крайней мере, будет стараться активно уходить от суеты, тогда как современному челу слишком часто приходится существовать именно в потоках суеты (в т.ч. – деловой), поспевая делать ему необходимые (и лично и по обязанности) дела – личные или общественные.
И в этом все дело.
Я прячу руки -
Вдруг кто-то прочтет тайну
В линиях жизни.
(Fotina)
~*
С суетой – и не без основания - связывают эмоции: самую первую, самую быструю, но и самую поверхностную реакцию личности на окружающую действительность. (Хорошо это или плохо – в данном случае не вопрос. Это есть. Если это есть, значит в появлении этого когда-то была необходимость.)
Стоит ли удивляться, что хайкай-традиция с таким сомнением и подозрением относится и к суете и к эмоциям. Особенно – неконтролируемым.
Разумеется, эмоции бывают весьма и весьма различными. В том числе – по силе, глубине и качеству. Более того – без эмоций невозможен сам акт творчества («И сказал Он, что это - хорошо!»). И не только из-за того, что без эмоций произведение превратится в бездушный фрагмент текста, но и сам акт творения является эмоцией, связывающей и гармонизирующей мысли, чувства и ощущения, вкладываемые автором в свое произведение. Вот это самое: «как откусить грушу» - это и есть та эмоция, характерная для окончательного этапа творчества. Или - для мгновенного хайку-осознания.
Пилят дерево...
На макушке об этом
Не знают листья.
(Fotina)
~*
К тому же так легко спутать эмоцию, ощущение и чувство, читая изложенное другим. Разумеется, мастерство хайдзина в том и заключается, чтобы, избегая прямых указаний на эмоции, особенно - на наиболее прростые (примитивные), тем не менее, дать понять, что же именно чувствует и ощущает он сам.
Если же взглянуть на проблему немножко пошире, то эмоционально-чувственная сторона не только существенная часть творчества, но и существенная часть личности в целом.
Фактически мы имеем дело с первой сигнальной системой. А это означает, что смысл нами высказанного более чем наполовину определяется эмоцией, вкладываемой в высказывание. Отсюда, к слову и возможны выражения типа идиоматических - когда слова говорят об одном, а тон высказывания - совершенно о противоположном. Конечно, здесь необходимы поправки: во многом зависимость смысла от эмоциональности сказанного определяется культурными традициями – поэтому цифра (>50%) не абсолютна, а варьирует. И довольно в широких пределах. Тем не менее – избежать влияния первой сигнальной не удается ни при каких обстоятельствах. И, возможно, сущность хайкай как жанра, и заключается в том, чтобы меньше адресовать сказанное к первой сигнальной и больше – ко второй.
Нить Ариадны -
Вновь осенний дождь
Река уносит...
(К.Сергеев)
~*
В хайке важно и другое: какую именно роль играет вкладываемая в стихотворение эмоция – доминирующую или подчиненную. Стоит ли пояснять, что традиция хайкай предпочитает вторую?
Обратная сторона проблемы заключается в том, что эмоции могут забросить нас слишком глубоко в подвалы нашей собственной психики: элементарные или первичные эмоции достаточно грубы и инстинктивны, что вызывает чрезмерный (бессознательный) ответ, а грубость, как известно, противоречит традициям хайкай.
груди любимой
птицы в клетках ладоней...
выпустить жалко...
(Padrewith_love)
~*
Именно где-то здесь проходит демаркационная линия между хайкой и частушкой. Не по форме, понятно. По существу.
~*
Не стоит также забывать, что эмоция может восприниматься собеседником – особенно однополым – как акт агрессии. Захвата территории, хотя бы и нематериальной (доминирования в информационно-эмоциональном пространстве межличностного общения). Фактически, людям, жившим при большой разреженности (обычного) пространства, приходилось сильнее демонстрировать свои эмоции, чтобы охранять свою территорию и чтобы не потеряться в этих пространствах. Люди, жившие в условиях высокой плотности, – сталкивались с необходимостью избегать эмоций – особенно сильных, чтобы не создавать себе проблем и не наживать лишних врагов. (Понятно, что такое толкование достаточно примитивно и схематично, но надеюсь, основная мысль ясна и нет особой надобности излагать ее во всем спектре деталей.)
Грусть в моем сердце
Холодно чувствам зимой
Розу укрою...
(Ladi L)
~*
Разумеется, эмоции и чувства поддаются воспитанию и «утончению». Однако здесь возникают проблемы уже несколько иного рода: утонченные эмоции и чувства требуют столь же утонченного восприятия. В противном случае процесс общения нарушается необратимо: приемник без передатчика не работает, а работа последнего без приемников будет совершенно бессмысленна.
искусство любви
в поцелуе на крыльях
колибри в цветке
(Индира)
~*
Эмоционален ли по своей сути хайдзин? Однозначно – да: он ведь тоже поэт – существо остро чувствующее, нервное, эмоциональное. Даже если он старается всеми силами показать окружающим свою суровость и замкнутость. Это особый тип организации нервной системы, высоко восприимчивой и повышено реагирующей на обычные для нормальных людей стимулы. Типа километровой очереди за хлебом. Не говоря уж о трепете крыл бабочки в воздушном потоке солнечного света. (Интуитивность – это уже вопрос второй, без нее тоже никуда, но речь в настоящем не о ней.)
Едва ли ошибусь, если скажу, что именно повышенная чувствительность-эмоциональность (а точнее - попытка справиться с ней) заставляла классиков-хайдзинов искать уединения и отстраненности: ведь именно из-за своей сверхутонченности и можно ошибиться, поддавшись эмоциям в суетливом движении толпы и принять нечто не заслуживающее внимания за вечное.
Бьется о ребра
Крылатая пленница,
Стучит во все двери…
(Полина Сандр)
~*
Однако наиболее отчетливо эмоциональность проявляется в отношении к цвету.
Одно дело, что человек, выбирающий тот или иной цвет (или цвета), ориентирован на те или иные эмоциональные решения.
Другое дело - при этом важно качество цвета.
Обычные (они же основные) цвета – это цвета радуги. Нормальный человек (не поэт, не хайдзин) всегда выберет один-два цвета из основных в качестве приемлемых или отвергнет в качестве неприятных для себя.
цветы радуги -
неяркие переливы
над городьём реклам
(Дмитрий Евдокимов)
~*
А что происходит в классических хокку (хайку) и танка? Как часто вы там увидите прямую ссылку на чистые, насыщенные, нормальные цвета? Не слишком. Если вообще такое встречается. Подразумевается – возможно. Но прямых указаний, как правило, не бывает. Зато сплошь и рядом: бирюза, опал, нефрит, яшма – цвета не чистые (в физическом смысле), но крайне сложные, сочетающие множество оттенков, в значительной степени варьирующие, считающиеся изысканно-элегантными.
И, разумеется, черный и белый.
Черный – это до и после радуги (в отношении длины волны).
Белый – смесь цветов радуги - своеобразный показатель чистоты смешиваемых цветов (в противном случае - цвет будет серым).
На мой взгляд, возникающий при таком прочтении цветов, образ весьма показателен, поэтому я не буду его комментировать, а оставлю на усмотрение читателя.
На белый танец
Я хочу пригласить вас,
Желтые листья.
(Fotina)
~*
Несомненно, необходимо вспомнить и о том, что братья наши меньшие (а именно – млекопитающие) лишены цветового зрения. Цветность воспринимают лишь приматы, к отряду коих (в биологическом смысле) также принадлежим и мы, люди. Следовательно, не так уж и давно (по эволюционным меркам, разумеется) мы пользуемся этим наслаждением чувства цвета. Остальным животным цвета заменяют оттенки серого.
Строго говоря, здесь вполне допустимо сопоставление этой ситуации с отношением между цветной и черно-белой фотографией. Последняя считается действительно изысканным жанром, тогда как в первой удачное сочетание цветов может легко затмить смысл того, что пытается сказать фотохудожник.
Те же оттенки серого мы часто встречаем в качестве фона в хайках.
Случайность ли это? Едва ли.
Серый фон призван подчеркнуть смысловую часть происходящего, не вызывая побочного раздражения читающего. То же самое свойство часто используется, скажем, при создании веб-страниц.
Грустную хайку
Чеканит в трубу глухой
Автоответчик
(Александр Акулинин)
~*
Значит ли это, что японцы плохо различают цвета? Нет.
Хотя едва ли можно сомневаться в том, что генетические отклонения в виде цветоаномалий и дальтонизма у них также встречаются. Как и у всех прочих людей. А какова вероятность, что хайдзин – дальтоник? или, к примеру, видит цвета несколько не так? Оставим сей вопрос на долю любопытных исследователей-ученых.
В хайкай все дело, как раз, видимо, в том, чтоб избыточная цветность не вызывала у читателя-зрителя избыточных эмоций, не связанных с самим стихотворением и потому отвлекающих от его смысла.
Отсюда эти серые тона, это черное и белое, эти изысканные, но неяркие краски самоцветов.
Подарю тебе
Янтарные лучики
Моего счастья.
(Ravilia)
~*~*~