Офицер молча жмёт кнопку, и двери лифта начинают медленно, медленно сползаться, отрезая меня от всего, что я знал, от привычных вещей и понятий, лишая самой возможности объяснить, найти точки соприкосновения, обнаружить, что всё это только недоразумение, которое пока ещё можно исправить…
Знаешь, некоторое время назад я стал замечать, что моею жизнью то тут, то там живёт кто-то другой, а я, как полуночный пьяница, наперевес со своим телом, мягко вытеснен из собственной реальности и переставляю ноги по инерции, чтобы не упасть. Ты, конечно, спишешь всё на мою мнительность, но кто-то сменил замок в моём почтовом ящике. Скажи, кому понадобилось контролировать мой почтовый ящик, я не выписываю газет, не получаю писем, ко мне приходят только счета за коммунальные услуги?
Лифт медленно, медленно ползёт вниз, и я слышу, как на одном из этажей что-то шумно празднуют, то ли свадьбу, то ли день рождения, одно из тех семейных торжеств, на которые принято приглашать гостей, чтобы заглушить страх, и после которых остаётся потрясающая пустота.
Да, я бы тоже хотел думать, что это обычная ошибка нерадивых служащих почтового отделения, что замок предназначался, например, жильцу дома напротив, но как тогда объяснить, что мои счета, те самые счета, которые я перестал получать, продолжают аккуратно оплачиваться? Скажи, кому понадобилось платить по моим счетам?
Так я впервые понял, что без моего участия всё идёт точно так же, как и со мной, понимаешь, полное соответствие!
Когда я увидел в коридоре возле лифта патруль, я где-то внутри уже знал, зачем меня остановят, и почти моментально понял, что в действительности мои документы окажутся не моими, а чьими-то ещё. Отпираться было бессмысленно. Простейшая проверка подтвердила мои самые худшие опасения, выявив, что глаза на моём лице перебиты, как номера на угнанном автомобиле.
Вчера, во время какого-то спора, я вдруг поймал себя на том, что на самом деле я не открываю рта. Это был длинный нудный разговор, который мне чертовски надоел, так, что захотелось уйти, но кто-то вместо меня всё продолжал и продолжал методично излагать аргументы, и все были уверены, что это именно я такой мелочный, неприятный человек. А я в это время молчал! Я был поражён.
Возможно, я в действительности молчал всегда. Я родился, играл со сверстниками, учился в школе, работал, влюблялся, растил детей, но это был не я! Это была какая-то странная эмуляция меня, выставленная напоказ наподобие полупрозрачной фигурки в старой компьютерной игре. Тогда, чтобы быть с собой до конца честным, надо задаться вопросом, кто же в этой паре был настоящим? Я не знаю, можно ли теперь вообще определить, что происходило на самом деле, а что было подменой.
Офицер смотрит на часы, и из-под пола проступает прозрачная вода, в следующий момент она уже просачивается сквозь щели в стенах лифта, доходя нам до щиколоток, поднимаясь до колен, холодная и прозрачная вода парализует нашу волю, давит на грудь, и мы всплываем к потолку. Воздух уходит, и я вижу в свете нового дня, как колышутся, словно водоросли, волосы патрульных. Медленно, медленно лифт погружается в заполненную водой шахту.