Версию с иллюстрациями можно увидеть по ссылке:
http://zhurnal.lib.ru/editors/r/ryzhkow_w_a/1_haiam.shtml
ХХХ
Что в тебе я искал? - Аксиому любви.
Что доказывать стал? - Аксиому любви.
Видно, неучем был: не сошёлся ответ,
но остались стихи - аксиома любви.
ХХХ
Ну, кто тебе я? - Посторонний...
И покидая зал твой тронный,
пойду с Хайямом сочинять
созвездья для твоей короны.
ХХХ
Тебе, о пятая стихия,
кидаю в жертву все стихи я
в тщете взлелеять благосклонность
и страсти разбудить глухие.
ХХХ
Всесильна ты. Пред красотой
склонились царь и люд простой.
Но почему я должен падать,
когда летит твой фаэтон?
ХХХ
Я предвидел тебя до рожденья
и разгадывал - жизнь, обалденно
не пытаясь ни снять, ни понять
колдовское твоё наважденье.
ХХХ
Средь постоянных величин
ты возникаешь без причин,
как некий дух непостоянства,
с ума сводящий всех мужчин.
ХХХ
Из мира в мир переходя,
ты возводила в сан бродяг
всех повернувших за тобой
на шелест платья и дождя.
ХХХ
Когда жила ты на Земле,
огонь любви подспудно тлел,
и искры тайные его
несли паломники во мгле.
ХХХ
Ниспошли мне свою благодать,
чтобы жить на земле и страдать,
в дождь и зной - но от дня и до веку
с ликованьем твой храм созидать!
ХХХ
В это время чумовое
как твоё мне световое
пребыванье на земле
уберечь во тьме и вое?
ХХХ
Ещё предженщина, ещё пуглива,
ещё безоблачно счастлива,
но как волнует холодок,
когда по кромочке прилива...
ХХХ
Мне дома нет во всей Вселенной.
Нигде коленопреклоненной
не видел позы экипаж.
Но берег этот... след твой пенный...
ХХХ
Кого чаруешь и влечёшь, сирена,
на рифы, где с волны слетает пена,
где, медленно кружась, обломки кораблей,
плывя к земле, земного ль ищут плена?
ХХХ
Скитаясь в поисках тепла,
я вышел в мир, где ты жила,
не сознавая, что узнаю
пределы в вас добра и зла.
ХХХ
Мы в бесконечности: наедине...
И всех законов космоса верней
предположение, что мы продлимся,
когда поймёшь, что ты всегда во мне.
ХХХ
Кем мы были, чем мы станем
на земном и тёплом стане
в миг, когда поставят точку
в фантастическом романе?
ХХХ
Как в капле спрятан водопад,
в тебе хранимы свет и лад.
А я одной подвластен теме,
слова роняя невпопад.
ХХХ
С какого языка мне Вас переводить?
Далёк оригинал иль близок - мне ль судить...
Но чуть под вязью слов проступит знак любви,
теряю смысла вдруг связующую нить.
ХХХ
Губы трубочкой сложив,
ты сказала:" Положи
книжки скучные и мной
занимайся, пока жив".
ХХХ
Когда б могла ты даровать покой,
снимая боль и словом, и рукой,
у ног твоих сидел бы, как пред храмом,
когда б могла ты даровать покой...
ХХХ
- В чём жизни смысл? - Наверное, в любви.
- В чём смысл любви? - Чтоб смыслом стали Вы,
не думая о прочих глупых смыслах,
но жизнь любя с неистовством травы.
ХХХ
Что может быть сильней травы,
и водопада, и молвы? -
Твои уста, моя газель:
молчишь - и счастлив я, увы...
ХХХ
Мне жанр молчания нескучен,
но как тобой переозвучен
мой мир, и вихрем болтовни
сюжет по-новому закручен!
ХХХ
Когда б я был знаком не с Вами,
не столь ценил бы меж словами
ту тишину, что музыке сродни,
хотя Вы музыка и сами.
ХХХ
Твой колокольчиковый смех
сравним с вином, что плещет мех,
весельем орошая душу
и рот мой вовлекая в грех.
ХХХ
Прелестница, чем Вас могу прельстить я?
Я волен лишь не торопить событья
да сад хранить, где в полнолуние
взойдут дурманные цветы соитья.
ХХХ
В любви неведенье блаженно.
А опыта шаги саженьи
лишь отдаляют от любви,
хотя она и есть движенье.
ХХХ
Мой искус и соблазн,
открой свой "третий глаз"-
увидь: и жизнь прекрасна,
и мы в ней не балласт!
ХХХ
Ты убегала от дождя,
он рисовал тебя шутя:
лужайки, впадинки, холмы -
какой пейзаж, моё дитя!
ХХХ
Ты и сама как дождь весенний,
по лужам скачущий с весельем.
И я хотел бы стать той лужей,
которой дождик во спасенье.
ХХХ
Посиди-помолчи, я чуть-чуть порисую:
эту ниточку бус, словно дождик косую,
и волос водопад, неподвластный словам,
целовавший с дождём эту ножку босую...
ХХХ
Иду в грозу! Она - по фронту
и на мою плевать ей фронду,
но обходить - не мой гамбит,
пока играем это рондо.
ХХХ
Полыхнув в полнеба, опалила клён;
и забыв о птицах, в молнию влюблён,
гибельный он помнит только поцелуй
да карабкается всё на небосклон...
ХХХ
Аромат твоих шагов
словно дымка тех лугов,
где мы в детстве добегали
до кисельных берегов.
ХХХ
Я не читаю Вам стихов:
Вы - житель дня, а не веков.
Но почему, как наважденье,
в стихах мотив твоих духов?
ХХХ
Когда судьбой до сути выжат,
когда давно уж жизнь на вычет, -
вдруг встретишь взгляд в толпе, с которым,
пока он длится, можно выжить...
ХХХ
Теряя тапочки, тащился
он на звонок. Затем сушился
огромный зонт, и кофе стыл,
и взгляд всё длился, длился, длился...
ХХХ
Что стоят мелочи твои? -
что день, как из тугой струи...
Меня и вечные все темы
решить, утешить, напоить.
ХХХ
Нет сна во мне, но только - тишина.
Так не буди, но принеси вина.
С весельем сотворим вселенский шум,
чтоб убежала прочь моя вина.
ХХХ
Не задувай во мне огня,
девичьи прелести храня,-
в овраг мгновенно сдует время
два покосившихся плетня.
ХХХ
Я погибаю без любви...
Придумай праздник, позови
друзей и, спев романс, внезапно
струну гитарную порви.
ХХХ
Ты только случаю подвластна.
Попытка метра здесь напрасна -
и я не вписываюсь в такт.
Но если входишь в ритм соблазна...
ХХХ
Изменчива твоя природа...
И никогда б я огорода
не городил, когда б в день раз сто
ты не меняла время года.
ХХХ
Любви приливы и отливы,
как думы девы, прихотливы:
то ветер в парусе, то штиль,
то к груди грудь, то вновь вдали вы...
ХХХ
Когда б имел все мира блага я -
отдал, чтоб знать, твоя в чём магия...
Детей учили арифметике,
бомжа встречая: "Вот в чём мания!"
ХХХ
Ты одержима. На костре
во всех веках тебе гореть
и, усмехаясь из огня,
сжигать и бабочку - меня.
ХХХ
Любовь стареет. Эликсир
не изобрёл усталый мир.
Но ты пришла в него, и снова
любви роскошествует пир!
ХХХ
Чтоб сей мир не позабыл
всех, которых я любил,
их небесные черты
ты в свою вплетала быль.
ХХХ
На сцене дней моих блистала
ты ослепительней кристалла
той безупречной чистоты,
которой мне, увы, так мало...
ХХХ
При Вас, мой свет, я глух и нем,
и Вы в глазах моих лишь, мэм.
Не будьте столь уж неприступны,
не то, увы, свихнусь совсем.
ХХХ
Сколько лет и сколько зим
носик Ваш неотразим,
и по поводу такому
грех не сбегать в магазин.
ХХХ
С тобой, mon cher, от одиночества
возможно сгинуть, но ведь хочется
любви, хоть капельку любви...
Подайте, Ваше мил Высочество!
ХХХ
Сумбур. Слеза. Салон. Среда.
Стишок. Стрелец. Суфле. Седан.
И в декольте озябла грудь
от предвкушения стыда.
ХХХ
Испомадь, заменуэть -
не давай ему стареть.
Остальное ж всё давай,
чтоб утешить и согреть.
ХХХ
Пока не пробил час души -
воздай же телу и греши,
чтоб и душе что вспомнить было
в своей надмирнейшей тиши.
ХХХ
Провинциального раздрая
черты унылые стирая,
давай хоть изредка сбегать
в сады придуманного рая.
ХХХ
Под сенью деревенских крон
гоняли мы тогда ворон
и прятались на сеновале,
читая вслух "Декамерон".
ХХХ
Любовный вызубрив рассказ,
сбегали мы в страну проказ.
И пропадала ночью дочка,
и мама стала не указ.
ХХХ
Пошамань, язычница, мне, пошамань:
я не зря же ехал в эту глухомань.
В бубен бей, но предскажи в судьбе
лишь себя, а остальное затумань.
ХХХ
Давай себя предсказывать,
фатальный фильм показывать,
но есть ли что случайнее,
чем поясок развязывать...
ХХХ
Покорно следуя влеченью,
я стал твоей виолончелью,
попав в прелестнейшее место,
где даже гаммы не мученье.
ХХХ
За окном мело, мело...
Притяжение полов
измеряли мы с девчонкой,
на которую нашло...
ХХХ
Ты - вождь, я - спутник: кружит фуга
прикосновений и испуга,
пока неумолимо стретто
не втиснет нас взахлёб друг в друга.
ХХХ
Два полукружия твоей заглавной буквы -
снежинок абрис, что, себя стыдясь, набухли
под кофточкой и тают под рукой,
как паруса, бегущие из бухты.
ХХХ
Когда, беспомощна и несуразна,
своею прелестью меня ты дразнишь,
едва ль мне хватит сил не впасть
в безумье шага, за которым праздник.
ХХХ
Пчеле - цветок, мне - губ янтарь -
как все мы падки на нектар.
И светлячок в твоём кулоне -
благой пример моим устам.
ХХХ
Лягушачие всхлипы и трели
нас клонили к дождю и постели,
а за стадом бежали вприпрыжку
полоумные звуки свирели.
ХХХ
Ты пахнешь свежескошенной травою,
и я в тебя зарылся с головою;
и мир пропал во тьме, светла одна постель,
что залита твоих глаз синевою.
ХХХ
Я читал тебя по Брайлю,
и, озвучивая, брали
пальцы ноты междометий
и прелюдии играли...
ХХХ
Не помню, что мы делали во сне...
Ночной пейзаж беззвучно тёк в окне,
и колебались странные две тени
Луны, скользящей по стене.
ХХХ
Под гипнотической Луной
был я тобой, была ты мной.
И учащая два дыханья,
волна катилась за волной.
ХХХ
Нет у любви запретных слов.
Когда в уключине весло
девятый вал оргазма бьёт,
тони, пират, и сквернословь!
ХХХ
В размытости ночного спектра
кричала ты под боем плектра,
а я не мог понять ни слова
на языке дождя и ветра.
ХХХ
В точке, от которой нет возврата,
ощутила вдруг, что ты крылата,
поднимаясь с опрокинутым лицом
над постелью, где была распята.
ХХХ
Сколько раз в тебя ныряя,
всё достать не мог там дна я.
Но мерещится, что к свету
сквозь тоннель пройду я этот.
ХХХ
Ты лежишь на траве, в тишине,
параллельная небу и мне.
Никого нет на этой Земле,
только эхо любви в вышине.
ХХХ
В Вашей гавани бросил я якорь,
что звучит, несомненно, двояко;
но в оттенках текучего смысла
кто Вам я: дар случайный иль бяка?
ХХХ
- Скажи, чего нам не хватает?
- Смотря кто, как и что считает.
А мне достаточно минуты,
в которой тело твоё тает...
ХХХ
Прижавшись с леностию граций,
ты будишь рой ассоциаций,
но для тебя важней сюжет,
к тому ж исследуемый вкратце...
ХХХ
Ты спишь, и музыка руки
вне смысла счастья и тоски,
связуя жизни берега,
струится, ночи вопреки.
ХХХ
Есть лица женские... они
исповедальной глубины
и той исполнены печали,
в которой жить средь нас должны.
ХХХ
Несовершенно совершенство,
когда, ещё храня блаженство
сна, промурлычешь, что на голых баб
так пялиться, фи!- неджентльменство.
ХХХ
Ты - тишина, ты - отзвук снегопада...
Во временах безверья и распада
я лишь тобой, соломинка, держусь
под прессом неба и над бездной ада.
ХХХ
Ты - мягкий знак, я - знак вопроса.
Когда вбегаешь ты с мороза,
я таю... и вопросов нет,
где с рифмою флиртует проза.
ХХХ
Ты - Город Грёз в моей пустыне,
мираж дождя, мираж святыни...
Но вдруг уходит жизнь в мираж -
и ты реальность лишь отныне.
ХХХ
Ты - зеркало, в котором я влеком
мелькать и отражаться лишь тайком.
Но час придёт - и погребальным
поймаешь отражение платком.
ХХХ
Ты - сон мой странный... Но - проснусь
и, отлетая, оглянусь
на облик твой и эту землю,
куда когда-нибудь вернусь.
ХХХ
Моё хождение в твой мир
не эпопея, а пунктир:
вот рай земной, вот в речке нимфа...
Ой, что там делает сатир!?
ХХХ
Лесной зверёк, лесная нимфа
в бикини из травы и нимба
волос, куда меня твой хвост кометный
унёс с земного фотоснимка?
ХХХ
За пределами Вселенной
что искать нам, друг бесценный,
что искать - мы сами космос,
вечный космос жизни тленной.
ХХХ
Сквозь гвалт вселенского базара
два голубых твоих квазара
сигналят что-то, утишая
во мне предчувствие пожара.
ХХХ
Твоим я взглядом окружён,
но не пойму - то явь иль сон:
всю жизнь провёл пред голубыми -
мгновеньем в них не отражён.
ХХХ
Я глупый щенок на твоём поводке:
барахталки-лапы и морда в песке.
Но если принцессе на ножку "пи-пи" -
прогонишь иль только утопишь в реке?
ХХХ
Чтоб тянуть меня за повод,
тут весомый нужен довод,
например: "Для этой жизни
ты - единственный мой повод".
ХХХ
Как надо с Вами быть учтиву
и ни-ни-ни... другую диву.
Ведь Вы - поэзия, а значит,
бульварному не ровня чтиву.
ХХХ
Ты - фокусник, я - кролик.
Но чья важнее роль, и,
по сути, кто откроет
до ушек детский ротик?
ХХХ
Ваяли Вас из водопада.
И в зной волшебная прохлада
мой утишает пыл, но в стужу...
за что сосулька мне награда!?
ХХХ
Прекрасен мир, и ты в нём чудо
такой невинности, что блуда
бежал и Дух святой, не тронув
столь драгоценную посуду.
ХХХ
Вы так скромны и благородны
и грех не чтите первородный,
что даже женский монастырь
такой не видел сумасбродки.
ХХХ
Вас легкомысленной в постели
назвать мы вряд ли бы сумели:
ведь леди, сказывал Шекспир,
шевелятся лишь еле-еле...
ХХХ
Мной забавляясь, никогда Вы
благовоспитаннейшей дамы
не забывали светский тон -
примера для и пользы дабы.
ХХХ
Похвальный лист твоих достоинств,
как папский член, благопристоен -
одна надежда на красоток,
что не дадут пропасть в застое.
ХХХ
Вас фантазируя, модель,
определить не в силах цель:
обожествлять ли, как Петрарка,
иль, слов не тратя, мчать в бордель?
ХХХ
Чем быть в вечной оппозиции,
изучала б ты позиции
"Ветки персика", тем самым
превратив проблемы в фрикции.
ХХХ
Твой лакированный фасад
возьмёт, ох, разве что десант.
А мне осталось по аптекам
искать любовный депрессант.
ХХХ
Когда-нибудь поймёте, мисс:
любовь - великий компромисс,
души нещадная работа...
А в остальном - как у кис-кис.
ХХХ
Воспринимая женский пол
лишь как предлог, чтоб лечь на пол,
в разборе личных предложений
я акцентировал глагол.
ХХХ
Как барышням из недотрог
мужской ни страшен, скажем, рог,
сей восхитительный предмет
их превращает в дам, дай срок...
ХХХ
Сойдя на близкую орбиту,
мадам, ужели я обиду
нанёс? Вы постарайтесь хоть понять:
либидо, знаете ль, либидо...
ХХХ
Эволюция наглядна
в Вас, мой свет, но на кой ляд мне
бестелесные фотоны,
если хочется на ****ки.
ХХХ
Случится вдруг несовместимость,
не проявляй свою учтивость:
я буду дикой кошке рад -
лишь в женщину б ты обратилась!
ХХХ
Быть плотоядной, возведённой в куб,
Вам не мешало б, милый мой суккуб.
И съеденным я стать не против,
лишь ощутить бы вкус кровавых губ.
ХХХ
Как мало живём мы по воле Амура
в недуге и власти любовного смура,
как быстро от антибиотиков быта
вернулась нормальная температура.
ХХХ
Когда мужик почти остыл,
резон есть изменить свой стиль:
своих мужей не совращая,
не обеспечишь прочный тыл.
ХХХ
Сударыня, благоволите
принять сервиз для чаепитий.
Меня ж совсем другая чаша
могла б расслабить, извините...
ХХХ
Жизнь сочтя пустой игрой,
я поставил на зеро -
и расщедрилась Жар-птица
на гусиное перо.
ХХХ
Я глина, милая, в твоих руках
и пальцы ощущаю на боках,
настойчиво меняющие форму,
но мнёшь лишь оболочку: я - в стихах...
ХХХ
Моя душа в стихах воплощена;
лишь в них продлясь, вернётся к Вам она,
когда, беззвучно их листая,
Вы обнаружите, что вновь одна.
ХХХ
Тебе зачтут мои стихи,
тебе простят мои грехи,
ведь их, не правда ли, причина
лишь жажда губ, что так сухи...
ХХХ
Возможно, ты лишь вероятность.
И здесь простительна нескладность
стихов, стремящихся узнать,
зачем мне этих губ прохладность.
ХХХ
В плену пропорций ты асимметрична.
А жизнь грустна и, как всегда, вторична,
пока в душе не проявляет хаос
подтекст строки, что столь геометрична.
ХХХ
Превращая хаос в космос,
ты, мой бог, разбила компас -
и сижу я на мели,
зачитав до дыр твой комикс.
ХХХ
Ты права: во мне намешано
так, что сгинет там и леший, но
ты ли ангел тот, которым
будет жизнь моя утешена?
ХХХ
Вы правы, как всегда: но своенравен
ли я иль, скажем, просто себе равен?
И смысл здесь даже не в оттенках,
хотя и ими он, наверно, ранен...
ХХХ
К тебе ходатай я, а не участник,
хоть в вечер зван. Но жест сей частный
не изменяет вектор бытия.
И жизнь права. И ты - отчасти...
ХХХ
Мне не дано учить тебя любви,
как не дано поднять отца: "Живи!",
как не дано дать каждому по счастью
и пренебречь безмолвием молвы.
ХХХ
Мадам, что спрашивать, боюсь ли я
любовных чар..."На холмах Грузии
лежит ночная мгла..."- вот аромат
любви, в которой Вы - иллюзия.
ХХХ
На мою погибель, на мою беду,
видно, ведьмы были у тебя в роду,
коль и голубыми сглазила меня -
это ж сколько строчек под твою дуду!
ХХХ
Не верил я ни в сон, ни в чох,
пока к подружке не присох.
Обжегшись же на чертовщине,
уже на воду дую, ох...
ХХХ
Как плющ, ползущий по стене,
цени неровности камней,
когда упрямо, скалолазка,
ползёшь по жизни и по мне.
ХХХ
Рентгеновский снимок твой видел вчера
и думал, что плоти с душою игра
бездарным судьёй завершается скверно,
коль поле любви поглощает дыра...
ХХХ
Кто мало-мальски знаменит,
Вас привлекает, как магнит, -
ведь сущность женщины сорочья:
хватай предмет, пока блестит!
ХХХ
Вы - отражение огня
кумиров, Вас не знающих и дня.
А чтоб коснуться славы Росинанта,
взобраться надо, леди, на меня.
ХХХ
ПротИв чего тебе не устоять?
Да против слов, что могут обаять,
чтоб там ни врал тот милый рот...
Но я молчун, е.... мать!
ХХХ
Чтоб с жизнью сохранить связующую нить,
мне надо Вас, дружок, чуть-чуть вообразить.
И это верное лекарство
опять мне даст возможность Вам слегка дерзить.
ХХХ
Не приневоливай к себе
ни телом с допуском побед,
ни утончённостью духовной -
свари-ка, милая, обед...
ХХХ
Душа, вселённая за что-то,
совсем не дамская забота:
душа истёрлась о сосуд...
Вам в носик не шибает потом?
ХХХ
Ваш несравненный декаданс
меня порой ввергает в транс -
и исчезаю я из ваших
неузнаваемых пространств.
ХХХ
В курьей хатке на речном песке
ведьма варит варево в горшке.
Травки той хлебнул я невзначай -
и чирикаю в твоей руке.
ХХХ
Тебе милей рулады соловья,
но вот пассаж вам: слаб в мелизмах я,
наверняка нахохлясь в прошлой жизни
задиристым комочком воробья.
ХХХ
С чего я взял, что ты моя?
Итог игры ночной - ничья,
верней, мой проигрыш, ведь кошка
в пух истрепала воробья.
ХХХ
Вы потягивали шерри.
Я ловил, листая Шелли,
франкенштейновские взгляды
сквозь прищуренные щели...
ХХХ
Мы сумма или разность точек зрения?
Даря ответу толику сомнения,
решать задачку если не с любовью,
то надо уж хотя бы со смирением.
ХХХ
Ты, несомненно, плюс, я ж - минус единица.
А плюс на минус - запросто случится
большое "бах", сметя с доски фигуры
последней партии проигранного блица.
ХХХ
Меня Вам, ангел мой, так надо изменить?
Но плюс едва ль зажжёт вольфрамовую нить -
замкнётся цепь, когда меня коснётесь Вы
с желанием пленять, но никогда - пленить.
ХХХ
Ничего не изменилось:
просто сдались мы на милость
обстоятельствам, а чудо
за той дверью, что закрылась.
ХХХ
И в нас когда-то были божьи искры,
чудили мы, так молоды и быстры,
но встали на крыло птенцы другие, -
забыли мы и сами наши игры.
ХХХ
Ты - лабиринт по имени Любовь.
Я заблудился в нём, пора давать отбой.
Я с детства не любил осаду крепостей:
мой проигрыш, но ты ль здесь выиграла бой?
ХХХ
Ты - та вершина, за которой пропасть;
а я - равнинный житель: скажем, робость
берёз милей мне, чем решительность вершин
и их побед готическая пропись.
ХХХ
Я лестница, наверно, в никуда
ведущая, чтоб все мои мадам,
почувствовав под шагом пустоту,
ценили бы ступенечки-года.
ХХХ
Твои ладони взял в свои:
совпали линии... Но чьи
тогда так параллельны судьбы -
рекой не ставшие ручьи?
ХХХ
Не угадали нас, не угадали
ни лес, ни озеро, ни дали
времён, осевших, словно ил
небес, что холодно мерцали.
ХХХ
Не понимать - что занимать,
долги придётся отдавать.
Они ж растут, как снежный ком,
а под горою - общий дом.
ХХХ
Меж нами пауза повисла -
того подобье коромысла,
пустые вёдра на котором
и наполнять уже нет смысла.
ХХХ
Нас клеймили и, поставив метку
нетерпимости, загнали в клетку.
Нам пока везёт, хоть каждодневно
мы играем в русскую рулетку.
ХХХ
Вот секундант кричит: "К барьеру!",
и каждый выстрелит в химеру -
итог любви и обращений
друг друга в собственную веру.
ХХХ
Тональность первого родства
не та, где теплится едва
совместный быт, но та, где душам
необязательны слова.
ХХХ
Несовместимы мы. Живём случайно рядом.
Банально бытиё, где быт вершит порядок,
где, победив любовь, два наших государства
ей салютуют вслед разрывами снарядов.
ХХХ
Мгновенье без тебя равно небытию.
А жизнь с тобой прожить, как выстоять в бою,
когда, хрипя, мычишь, контужен тишиной,
весёленький мотив: "А может, я в раю?"
ХХХ
Так и живём: не совпадая,
о запредельном не гадая;
и нет кому-нибудь сказать:
"Какой, однако же, балда я!"
ХХХ
Она казалась неземной,
пока была ничьей женой.
Затем всю жизнь один счастливчик
похмельной мучился виной.
ХХХ
Кому я говорю, кому - слова?
Ты занята не мной и слушаешь едва.
Тут хоть умри - эффект ничтожный:
не в Вашей жизни я, чего уж тут скрывать...
ХХХ
И вот опять тропой войны
в прицел мишени введены,
и грустно ждать, когда слепая
судьба пальнёт из-за спины.
ХХХ
Исход любви, судьбы исход...
Снята икона - пуст приход.
И не нашедших здесь друг друга
с обрыва времени - в расход.
ХХХ
От тоски и заморочья
разлетается жизнь в клочья,
и петляет одиноко
по оврагам тропка волчья...
ХХХ
Не верь, не бойся, не проси -
пароль живущих на Руси.
Еще б добавить тут "не жди" -
и Ваш ответ, мадам, мерси...
ХХХ
Ты - сном рождённая строка,
что невозможна и легка.
Но не сложились здесь стихи -
как наяву ты далека!
ХХХ
Право ж, я всегда смущён,
если к Вам слегка смещён:
нелюбимый рифмоплёт
в лучшем случае смешон...
ХХХ
Твой проявляя негатив,
увидел Ту, кто - супротив.
Прекрасны обе... но в сравненьи
с ней ты, увы, паллиатив.
ХХХ
Прорастёт сквозь толщу лет
рукописный мой прожект -
неопознанный тобою,
отлетавший жизнь объект.
ХХХ
Но если жизнь - шифровка пустоты,
дешифровальщик здесь, конечно, ты.
Осталось лишь меня расшифровать -
простой кроссворд стихов и суеты.
ХХХ
Не знаю, как на свете этом,
но тот не затруднён ответом:
ты там - в раю, я там - в аду,
но, как и здесь, едва согретом.
ХХХ
Тобою заданный маршрут
не то, чтоб труден был и крут, -
но почему не в общей связке
две тени порознь там бредут?
ХХХ
Из близлежащего пейзажа
не выйти нам и в смерти даже -
так что не стоит и решать,
кто здесь беглец и кто здесь стража.
ХХХ
От самого себя пытаясь убежать,
немногих встретил я, хотевших удержать.
Ты - не из их числа... По сути - той же стаи,
что, обложив, всю жизнь корячилась дожать.
ХХХ
И сажала, и косила
ты своих детей, Россия,
но замолят грех неженский
дочери, а не мессия.
ХХХ
В этой гулкой пустоте,
где пророки всё не те,
жизнь прожил я, ожидая
от тебя благих вестей.
ХХХ
Жулит жизнь, когда, колоду
нам тасуя, непогоду
мечет, мечет, чтоб в тех хлябях
не нашли с тобой мы броду.
ХХХ
Темна моя душа, твоя душа светла.
Когда в твоём свету я выгорю дотла,
свечу в окне поставь и помолись о том,
кого, лишив любви, конечно же, спасла.
ХХХ
Загорелся наш сыр-бор:
жили как-то всё в укор.
Но стоит в огне, сияя,
мой ликующий собор!
ХХХ
Но где же, где же я? Не знаю...
Искать в подвалах подсознанья,
в мирах иных, иных столетьях,
шепча пароль: "Тобой больна я...".
ХХХ
Я давно уж остался один на один
с этим миром, чей вес так меня надсадил,
где, лишившись опор, подставлял всё плечо
и любви, за которую тоже судим.
ХХХ
Так и живу: на Тебя уповая...
Жизнь промелькнула, лишь в миге сбываясь.
Бьётся, блажит, счастья просит душа,
да всё не вывезет что-то кривая.
ХХХ
К чертям обиды и ругню -
давай, дружок, "держать лыжню",
пока не станет эта жизнь
трамплином к вечному огню.
ХХХ
От альфы до омеги
следы на этом бреге
мои к тебе укроют
магические снеги...
ХХХ
Мой поезд ушёл, но, увы, без меня,
оставив в стране привокзальных менял.
Ну что ты всё врёшь, хиромантка-цыганка,
нездешней судьбой и любовью маня!
ХХХ
Я потерял вчера.
Наверное, пора
негромко начинать
обратный счёт с утра.
ХХХ
Не достигаем мы друг друга.
Пора уже сходить бы с круга,
да где-то слышен старый вальс,
и поступь девичья упруга...
ХХХ
Перебирая струны света,
ты провожала бабье лето
и напевала ни о чём
и обо всём, что не допето.
ХХХ
Невоплощённый замысел ты мой,
как будто оттепель зимой,
свеча, зажжённая во тьме,
судьба, продолженная тьмой...
ХХХ
Пол-лица под лунным светом,
пол - в тени... Как сносит ветром
наши дни за ту реальность,
что зовут двадцатым веком!
ХХХ
Ты опоздала лишь на жизнь.
К чему склонять тут падежи,
когда под сердцем холодеют
потусторонние ножи...
ХХХ
Уже горит бикфордов шнур.
Прощальный бал, последний тур.
Жизнь, как затянутый роман,
невыносима без купюр.
ХХХ
Не торгуйся с судьбой -
заплати за любой
авантюрный роман,
что придуман тобой.
ХХХ
Вы исчерпали мой сюжет.
Оваций блеск и шум газет;
и Вы на авансцене зала,
где автора и счастья нет.
ХХХ
Мы вполне сыграли роли:
чем смогли - тем укололи.
И в театрике абсурда
уж не ощущают боли.
ХХХ
Скатившись каплей с твоего стекла,
спросил у неба, кем ты мне была,
за миг услышав до паденья в пыль:
"Вот, в сущности, и всё, что женщина дала."
ХХХ
На этом ветру сумасшедшем, на этом ветру,
не досыта взявший от жизни, когда-то умру.
Далёкая женщина зябко задышит во сне
и, к сыну прижавшись, разбудит его поутру.
ХХХ
Когда-нибудь, нибудь-когда
моя закатится звезда.
Но над тобой уже не властны
земные краткие года.
ХХХ
Не считай свои года:
дни рожденья - ерунда,
ведь стареют от сознанья,
что стареть пора уж, мда...
ХХХ
Не сдавайся в плен морщин -
этих следствий из причин
бытовых, когда мы мерим
близких нам на свой аршин.
ХХХ
- По скончаньи быстрых лет
где останется наш след?
- В небе радуга - дождя
невесомый флажолет...
ХХХ
Продолжись до конца времён.
И средь бесчисленных племён
поклонников забудь нечитанные строки
раба, что был тобой клеймён.
ХХХ
Пришедший к вам за смыслом бытия,
я принят был как мальчик для битья.
Само собой, и твой хлыст мимоходом
на мне чеканил прописи бытья.
ХХХ
С неутолимой пустотой
определён к вам на постой.
И жизнь прошла, и оказались
и я - не тем, и ты - не той.
ХХХ
А разве жить в согласии с собой -
не круг спасательный в том мире, где гурьбой
идём на дно мы в жажде обладанья
то ль славою, то ль златом, то ль тобой?
ХХХ
Вот мы живём, а по-над нами
бормочет вечность голосами
тех, кто запомнился земле...
А мы - запомнимся ль мы сами?
ХХХ
Твоей гармонии случайный диссонанс
коснулся лишь, и неоконченный романс
щемящей нотой вспомнится, быть может,
кому-нибудь из тех, кто будет после нас.
ХХХ
Иногда приходи в города,
что, дай Бог, не уйдут навсегда,
сохранив, что, уплыв, обещала
мимолётная наша звезда.
ХХХ
Поедем, друг мой, пить вино
в места, где нЕ были давно,
где все родные живы
и начинается кино...
ХХХ
Мой старый фильм сошёл с экрана...
А мы удрали с лекций ранних
в последний ряд и лижем эскимо,
и не целуемся, что странно...
ХХХ
Налей вина, мой друг, отчалим
от этой пристани печали,
где нас, совсем ещё не пьяных,
уже до смерти укачали.
ХХХ
Доплываем, друг мой, мы по быстрой реке
в уголок тихий тот, где на лёгком песке
все ответы даны и из наших имён
почему-то нечётный начертан букет.
ХХХ
С истоков скатывая волны,
тебя совсем не переполнив,
рекой в твоё впадаю море,
той партитуры голос сольный.
ХХХ
В навозе распустилась роза -
обычная метаморфоза.
И я тем жизненным навозом
когда-то стану - вот в чём проза...
ХХХ
Не соответствуя себе,
я трясся в медленной арбе.
Почти касаясь, параллельно
ты всё же шла моей судьбе.
ХХХ
Я не ваш и не рядом, я - изгой,
во миру прилагательных - глагол.
Если вдруг будут спрашивать, скажи:
"Разгоняет дождь радугой-дугой".
ХХХ
И нездешний мой ребус
всё ж не вам на потребу:
ключевые слова
достаются лишь небу...
ХХХ
Две главные загадки бытия -
твою и послесмертия -
не разгадать... Но где-то есть ответ -
где будешь ты, где смерти нет.
ХХХ
В продлённость бытия за переходом смерти,
мадам, не знаю, верьте и не верьте:
там что-то есть... Но Вам порхать в тех высях,
а мне земное что-нибудь примерьте.
ХХХ
Не тащи меня в храм, не гони и из храма.
Что есть вера в стране и во времени хама?
Мне бы имя Его прошептать за твоим,
но последним вам словом я выдохну: "Мама..."
ХХХ
Ангел мой, любившие друг друга
создают, сходя с земного круга,
ангела, но с нами вряд ли выйдет
небесам подобная услуга...
ХХХ
В том неведомом году
потихонечку пойду:
можно ведь, вернувшись в детство,
поиграть там в чехарду.
ХХХ
Если я нечаянно воскресну,
чтоб на удочке промчать по Бресту
в крепость, на подлещиков - в мальчишью
ту неповторимую фиесту...
ХХХ
Путь по земле и путь в себе...
При равнодушии небес
ты вряд ли тоже сэпитафишь
иное, нежели: "Балбес..."
ХХХ
Когда поймёшь, что я - судьба,
удавишь дерзкого раба,
чтоб рубаи не раздевали
цариц кощунственно, как баб.
ХХХ
Когда последний твой мужчина
сойдёт со сцены, но кручина
не отемнит лица, поймёшь:
"природа счастья беспричинна..."
ХХХ
В иллюзиях и ереси заканчивая путь,
я если что и вспомню, мэм, так только Вашу грудь,
роскошно и восторженно открывшую юнцу
и безнадёжность жизни, мэм, и плен её, и суть.
ХХХ
В твоей что делаю я жизни?
И, право ж, все мои капризни
не стоят и одной слезинки,
тобой уроненной на тризне.
ХХХ
Из перепутанных всех нитей бытия
сотки холст времени, где обозначен я
одновременно в будущем и прошлом...
Стежок меж ними просто жизнь моя.
ХХХ
Разноцветный гобелен
судеб, стран и перемен...
Посмотри: там, в уголочке,
ты меня уводишь в плен.
ХХХ
Как бы к ней не относиться,
продолжает жизнь беситься,
но на этот карнавал
не удастся отпроситься.
ХХХ
Жизнь уходит на споры,
жизнь сочится сквозь поры,
и окажется вдруг:
нет и часа на сборы...
ХХХ
Под звездою иль крестом
успокоимся на том,
что хлебнули мы изрядно,
но ещё... ещё б глоток...
ХХХ
Живём до той поры, пока нужнее
мы здесь и нами этот мир полнее,
пока в земную музыку не станет
напев иной вплетаться всё нежнее.
ХХХ
Когда б могли мы дурака валять,
была б возможность время замедлять,
а, если здесь добавить и влюблённость,
ему потечь за молодостью вспять.
ХХХ
Износил своё я время, истоптал...
Что и нажил - строк воздушный капитал.
Притяжение слабеет, на восход
полечу туда, где в снах с тобой летал.
ХХХ
Я с орбиты сойду на последнем витке
и - туда, где созвездья змеятся в клубке,
где пространство и время повергнуты в миг...
Помнишь ли? - В нём к твоей прикоснулся руке.
ХХХ
Падая в мистические выси,
я глаза твои увидел рысьи,
в них прочесть пытаясь приговор,
что давно мне вынес суд тот высший.
ХХХ
Сотворяй миражи, мой рисуя портрет,
но с последним мазком не спеши:
снимешь маску, а там никого уже нет -
только гипсовый слепок души.
ХХХ
Разгульно, мятежно, щемяще...
Когда отыграю я в ящик,
отпойте лишь "Передвечерней" -
лишь отзвуком жизни манящей...
ХХХ
Как пролетела жизнь, как жизнь была мгновенна...
Ты в ней была, и тем она благословенна
и мне - избыточна: плеснула через край
тысячелетия, искрясь в сыновних венах...
ХХХ
На промежуточной планете
мы заигрались, словно дети,
не сознающие, что срок их
давно прошёл на этом свете.
ХХХ
Душа пронизана покоем:
как будто пАрит над рекою,
и медленно отходит берег,
где ты, и жизнь, и всё такое...
ХХХ
Что начинается с конца,
где вьётся звёздная пыльца
безликой вечности, растущей
из мига твоего лица?
ХХХ
Тебе давая имена,
хотел по ним тебя узнать.
Но тайну так и не раскрыли
четверостиший письмена.
ХХХ
Её читая имена,
он тьму ночей провёл без сна,
пока не понял: рядом с ним
всегда жила она одна.
ХХХ
Недописанный сценарий
по-над жизнью раззвонарю...
И тропой четверостиший
уходя, мигнёт фонарик.
ХХХ
Я без вести пропавший на этих равнинах,
парой строк растворившийся в клёнах-калинах,
упаду гроздью красной к озябнувшим ножкам,
что по тем же дорожкам и в тех же былинах...
ХХХ
Легенда о тебе, придуманная мной,
продлясь, пока живёт всяк сущий под Луной,
от камешка любви кругами по мирам
сольётся с тем, кто стал бегущею волной.
ХХХ
Когда пройдут хлад, глад, трус, мор,
и жизни хлам, и смерти вздор,
морзянка светлячков продолжит
наш бесконечный разговор.
ХХХ
Тот долгий разговор, что я веду с тобой,
студентик темпоральный в компьютер голубой
введёт из ноосферы, и высветит экран
смешной сюжет любви, что звался здесь судьбой.